И ему нужно благодарить отца, что тот дает ему возможность учиться в Университете на факультете словесности. Но как же Оленька? Что будет с ней? И о чем она хотела поговорить? В таких мыслях юноша провел половину ночи, и лишь когда оставалось всего несколько часов до появления в его комнате первых солнечных лучей, он уснул. Мише снился лес, милая Оленька возле старого дуба, ее ладонь, что он держал в руке. Оленька молчала и ничего не говорила о причине своего прихода, лишь нежно гладила его по лицу.
Сон сменился утренней прогулкой по лесу, соединявшему два имения. С давних времен это было общее охотничье угодье соседей. Семьи Миши и Оленьки дружили не одно поколение, и старый дуб, что рос на окраине поляны, раскидистыми ветвями заслоняющий солнце и создающий такую благодатную для летнего жаркого дня тень, был свидетелем многих дружеских бесед и шумных ссор. Но был ли он свидетелем объяснений в любви?
Подойдя ближе, Мишенька отвлекся от размышлений о неукротимом беге времени и вновь вспомнил свой сон, потому что Оленька уже была на месте. Она стояла, облокотившись о ствол дуба, который был столь огромен, что и Миша не смог бы обхватить его руками. На Оленьке было простое платье светло-зеленого цвета, так подходившее к ее прелестным глазам, с рукавом, оставлявшим неприкрытыми нежные тонкие предплечья. Белокурые волосы, горевшие на солнце золотом, были собраны в простую косу и перевязаны красной атласной лентой на крестьянский манер. Увидев друга, Оленька быстро отошла от дерева и сделала несколько шагов навстречу. Она нервно поправила косу, и Миша увидел, насколько девушка взволнована и смущена.
– Оленька, здравствуйте, – только и смог произнести он, подойдя к своей любимой, еще не знавшей, что в мыслях он величает ее именно так.
– Здравствуйте, Миша, – чуть дрожащим голосом ответила Оленька.
Возникла небольшая пауза, во время которой они смотрели в глаза друг другу, будто подхваченные бурным потоком мыслей и не знающие, как остановить его, чтобы смочь вымолвить хоть слово. Миша вдруг вспомнил, что так и не надел пиджак, который до сих пор держал в руке, а рубашка его становилась все более мокрой и от волнения, и от жары. В какое-то мгновение, не успев осознать, а потому и не успев испугаться своей смелости, Мишенька упал перед Оленькой на колени, бросив пиджак рядом на траву, и прижал губы к ее ладони. Он боялся, что девушка оттолкнет его, но вместо этого, как и во сне, Оленька нежно коснулась волос своего воздыхателя. Мишенька наклонил голову и прижался к складкам ее платья. Сквозь несколько слоев ткани он почувствовал близость ее юного тела, такого манящего и недоступного одновременно. Миша отогнал от себя плотский дурман. Нет, она была слишком прекрасна, чтобы мечтать о чем-то недостойном.
– Встаньте, пожалуйста, – чуть не плача произнесла Оленька.
– Простите, – Миша вдруг почувствовал неловкость и быстро поднялся. Он хотел отпустить руку девушки, но Оленька удержала его
