бард Ангельм? – вопросил он зычным голосом. – Так разбудите его, а он пусть разбудит звуки своей лютни[2] да потешит нас песнопениями!
В это самое мгновение высокий и тонкий Ангельм как раз и вошел в зал, держа в руках неразлучную лютню, поклонился королю, но не униженно, а с достоинством. Вторым поклоном бард приветствовал всех остальных сидевших за столом. Его ясный взор взметнулся к небу, голос зазвучал звонко и чисто: Ангельм запел один из гимнов, принятых в первые века христианства:
Вспомним про наше начало начал,
Как Великий Творец всего сущего
Создал землю, и эти поля и леса,
И воды просторных морей…
И подарил небесам
Гордое солнце и ясный месяц,
И земные просторы
Украсил лесной бахромой,
И наградил все древесные листья
Трепетом жизни.
Этот взлетающий к небесам голос, эти новые, еще малознакомые, но такие привлекательно-таинственные слова как бы очищали души слушателей, освобождали их от груза грубого, примитивного и жестокого язычества.
Но прежние представления оставляли умы и души медленно, сопротивлялись, как вросшие в землю корни столетних дубов…
Вдруг неожиданно песня прервалась, послышался какой-то шум у дверей, слуги ввели гостей. Они явно были чужеземцами, приплывшими в страну геатов сразу же после того, как море очистилось ото льда. Тот, что постарше, был скорее всего их капитаном; его сопровождали еще полдюжины моряков. Нахмурившийся было Хигеляк, готовый наказать того, кто помешал ему слушать барда, гостеприимно поднялся со своего сидения навстречу пришельцам. Он усадил их рядом с собой, движением руки приказав освободить место за столом. Рога были вновь наполнены медом, слуги внесли круглые подносы, на которых горой высились огромные куски дичины, зажаренной на углях.
А Ангельм все перебирал и перебирал тонкими пальцами струны своей лютни. И песня его все звучала и звучала под то стихающий, то вновь нарастающий шум застольной беседы.
…И Всемогущий изгнал демонов,
Наказывая их за смерть Авеля.
И не все они, каиново отродье,
Поселились в аду.
А часть из них осела на земле,
Попряталась в лесах и болотах,
Приняв разные формы зла,
Сделавшись чудищами,
И гоблинами[3], и злобными великанами
Вопреки светлой воле Господа…
– О! – воскликнул, прерывая певца, тот, что казался капитаном прибывших моряков. – Хигеляк, славный король геатов! Твой мудрый бард коснулся в своем песнопении именно того, с чем мы прибыли в твою страну. Выслушай наш странный и печальный рассказ.
Говоривший устремил пристальный, зоркий взгляд бывалого моряка на Хигеляка и голосом грустным и взволнованным начал свое повествование.
– Слушайте меня, великий Хигеляк и все доблестное воинство! Вы, конечно, знаете о могущественных королях датчан, что в былые времена добывали победу всего несколькими взмахами своих острых мечей! А в недавние времена Хродгар, взойдя на датский престол, покрыл славой свое королевство. И молодые парни все захотели служить в его войске, и так велика сделалась королевская рать, что решил он построить невиданный доселе пиршественный зал, чтобы мог этот зал вместить все доблестное воинство. Чтобы они, все вместе, могли праздновать свои победы, наполнив оправленные в серебро и золото рога, вспоминать свои ратные подвиги и привечать гостей, сколько бы их ни приплыло к датским берегам. И так огромен и великолепен этот зал, что нет ему в мире равных. Он даже, осмелюсь сказать, богаче и роскошнее, чем тот, где принимает нас сегодня радушный хозяин, господин наш, король Хигеляк. Король Хродгар над парадным входом прибил позолоченные рога могучего оленя и свой пиршественный зал назвал «Хеорот», что на нашем языке означает «Олень».
Сопровождавшие капитана мореплаватели согласно покивали головами, а тот продолжал свой рассказ, и невыразимая печаль звучала в его голосе:
– Но увы! Лучше бы крышей ему послужила раскидистая сосна, а столом пень от старого дуба, лучше бы стены, защищающие его от морских ветров, были сплетены из простых ивовых прутьев…
В это время предупредительный слуга подошел и вновь наполнил рог говорившего медовым вином. Капитан отхлебнул из рога, но, не допив, глубоко задумался, продолжая держать его в руках.
– Почему же это? – спросил Хигеляк. – Разве обрушилась крыша этого прекрасного сооружения или случился пожар?
– Ничего этого не случилось, король Хигеляк, – покачав головой, ответил капитан.
– Ну и слава Всевышнему! – отозвался король.
– Ты слышал, о чем пел твой бард? – отозвался
Лю́тня – старинный струнный щипковый инструмент.
Го́блин – сказочное злобное существо в германской мифологии.
