а подойдя поближе, разглядел угрюмые лица и зияющую рану на месте переднего бокового стекла.
Директор Николай Кузьмич молча ткнул пальцем в салон, указывая на свисающие провода и развороченную панель – все, что осталось от магнитофона. Я сокрушенно покачал головой, обошел вокруг машины и участливо заметил, что новых непристойных надписей ночью не появилось.
Завуч на этот раз отмалчиваться не стал. Он снял очки, смерил меня тяжелым взглядом и предложил расстроенному Кузьмичу прямо сейчас, не откладывая, разбить мне все лицо, при этом назвал мое лицо словом крайне непочтительным.
Кузьмич идею не отверг, нехорошо посмотрел на меня и призадумался. Возможно, он всерьез хотел поставить меня этим самым лицом реально в угол.
А Завуч что-то совсем разговорился, потребовал вернуть предоплату, оплатить стоимость разбитого стекла, украденного магнитофона и моральный ущерб. Все вместе получалось под двести тысяч рублей плюс разбитое лицо, но Завуч полагал, что это еще по-божески. Я согласился только на предоплату, снова напомнив, что стекло и магнитофон не входили в круг моих обязанностей, попытался сослаться на уважительную причину. Завуч не дал мне договорить и продолжал разжигать межведомственную рознь, склоняя Кузьмича к насилию.
Кузьмич размышлял и, по-видимому, склонялся. Его хмурая физиономия и сжатые кулаки действовали мне на нервы. Я не спал всю ночь, а также устал и поволновался – тут любой сорвется. Сам того не желая, я повысил голос и приказал Завучу заткнуться, после чего твердо взглянул Кузьмичу прямо в глаза. Завуч сразу послушно замолчал, с опаской скосив зрачки на ствол пистолета, уткнувшийся ему в переносицу, а потом согнулся и присел на корточки, потому что я исподтишка, чтобы не заметил директор, двинул ему в печень.
Кузьмич не развеселился, но все же кулаки разжал, вытянул руки по швам и торопливо произнес:
– Все, братан, базара нет!
Вчерашнее дружелюбие и искренность в его голосе отсутствовали. Поэтому я с ним не согласился, заметив, что базар есть и будет до тех пор, пока я не верну Кузьмичу предоплату, так как с порученным делом я все-таки не справился. Хотя и не по своей вине, а в силу непредвиденных обстоятельств.
Всей компанией на раненой «Альфе» мы отправились в «Мойдодыр». Завуч помалкивал, тяжело молчал и директор, вцепившись в руль так, что под его ладонями сотнями тысяч гибли бактерии.
Я отдал Кузьмичу деньги, раз пять извинившись. Мстительные мысли о компенсации откровенно витали на его хмуром челе, поэтому мне казалось, что наше знакомство не закончилось.
Телевизионный сюжет об инциденте на Курляндской улице посмотрело, наверное, пол-Питера, включая Ленку, от которой я узнал подробности. Меня показали, похвалили, и даже мои анкетные данные, которые я сообщил в милиции, стали достоянием общественности. «Большую помощь в задержании преступника оказал Виктор Стрельцов, частный детектив из агентства «МДД».
Преступника тоже показали и назвали по имени. К потерпевшей
