имён! – резко прервала она мужика в шрамах напротив, резанув по нему взглядом, словно ножом.
Не повезло же связаться с этой сумасшедшей, с репутацией, от которой стыла кровь в жилах, подумал наёмник, стараясь не смотреть в её змеиные глаза.
Официант же, подошедший к столу, вообще убежал, скрывшись на кухне ресторана.
– Всё верно, – повторил он, поклонившись в извинениях.
– Это задаток, – выложила она на стол чек на крупную сумму. – Вам со своим отрядом надлежит отправиться в Сибирь.
– Ух, – вытер я пот со лба. – Вышли.
Я убрал компас за шиворот, счастливо улыбаясь.
– Теперь можешь ходить в лес сам. Не заплутаешь, – пробурчал сзади Сергеич, всю последнюю неделю учивший меня науке ходить по компасу. Бурчал же он из-за гнуса, на который не действовали все эти новомодные мази, судя по этикетке убивающие всех жуков на свете, кроме тараканов. Те непобедимы.
– Да. Спасибо тебе за науку, – кивнул я и с хлопком прибил противно пищащего под ухом комара.
– Да чего там, – отмахнулся он, внимательно осматривая наш лагерь и не найдя, к чему бы придраться, отправился на кухню.
Углядевший нас повар из каторжников судорожно заработал челюстями, пытаясь прожевать уворованный огурец и не подавиться. Попадёт ему, цокнул я языком, после чего подошел к пруду и под завистливыми взглядами охраны скинул одежду, оставшись в одних плавках. Подумал, а потом решительно, с разбегу – прыгнул в воду.
– Йу-ху-ху! Хорошо-то как, – восхитился я. Полетели брызги во все стороны, пока я нырял, смывая с себя пот и грязь, после чего вышел на берег и решил постираться.
Ветерок приятно обдувал кожу.
– Везёт, – ревниво протянул Борька, пройдя мимо.
Так как он на охране, купаться, пока его смена не закончится, нельзя. А хочется. Жара стояла за тридцать. Печёт нещадно, не позавидовал я ему, ходившему по лагерю в разгрузке и с тяжеленным пулемётом в руках. По-видимому, снова провинился перед отцом.
Развесив мокрую одежду на верёвке, я ушел в палатку, в тенёк, почитать и подумать.
Первые дни в Сибири выдались не из лёгких. Дел не разгрести. Мох растёт плохо. Каторжники отлынивают, как могут, не понимая, что их хорошая работа – это залог будущего благополучия. Денег нет. Эх-х-х…
В придачу ко всему было ещё несколько попыток побега и нападения. Неудачных – расстрелял Сергеич зачинщиков перед строем заключённых.
Я впервые увидел смерть так близко. Пробрало до печёнок.
Хорошо хоть они, каторжники, были из тех, кого даже семья боится, не пожелали родные отправляться за ними в Сибирь.
Дз-з-з-з – зажужжал у меня в кармане спутниковый телефон.
Посмотрев на экран, я взял трубку.
– Алло? Дядька Иван? – Вслушивался я в шипение.
– А кто же ещё, Семён? – удивился он. – Я это, я.
– Рад вас слышать, –
