которые, расположившись под навесом из тростника и парусины, вели счет трофеям.
– Разрази меня гром! – произнес самый старший из мужчин, великан с длинными усами и спутанной седой шевелюрой, когда негр остановился перед ним и показал ему подарок – пленника, заставив того поднять голову, невзирая на его упрямое сопротивление. – Где ты его откопал, Мигель?
Негр неопределенно махнул рукой в сторону высокой части острова.
– Я обнаружил его спящим в расселине, капитан… – сказал он. – Дурень, должно быть, принял меня за «живого мертвеца», гаитянского зомби, которого ему прислал бог вуду. Он, как я понял, все ночь занимался жертвоприношением и колдовством. Думаю, он пьян… Или свихнулся.
Старик недоверчиво покачал головой, медленно обошел вокруг пленника – как тот час назад обошел вокруг негра, – а затем отчетливо проговорил:
– Нет. Не думаю, что это сумасшедший. Я уже о нем слыхал. Игуана Оберлус, рыжий гарпунщик. Ты ходил с капитаном Харрисоном на «Старой леди II», верно? А до этого с Пойэно на «Династик»… Мне про тебя порассказали, – прибавил он. – Бунтарь, пьяница, игрок, задира и убийца. И наполовину колдун, как я понял. Настоящее исчадие ада, страшнее всех демонов, вместе взятых. – Он снова уверенно покачал головой. – Нет, ты не сумасшедший… Ты жуткий пройдоха, способный в одиночку взбаламутить смирную команду.
Остальные постепенно оставили работу и с любопытством приблизились – поглядеть на оборванного и мерзкого урода, пойманного Мигелем. Большинство матросов невольно морщились от отвращения, тогда как Оберлус отворачивался, опустив голову, пытаясь избежать взглядов в упор. Ему это не удавалось, поскольку время от времени чернокожий гигант, захвативший его в плен, с силой дергал его за густую рыжую шевелюру, вынуждая его выставить физиономию напоказ.
Капитан долго молчал, раскуривая почерневшую изогнутую трубку и давая самому себе время подумать. Когда его размышления, судя по всему, привели к желаемому результату, он раздвинул губы, обнажив два желтоватых сточившихся клыка, что должно было означать сардоническую улыбку.
– Так-так! – произнес он, пуская дым прямо ему в лицо. – Поглядим… Тебе не хуже моего известно, что в этой части света занятие колдовством карается смертью, а я, в силу своего положения, облечен достаточной властью, чтобы прямо сейчас отправить тебя на костер… – Он сделал длинную паузу, чтобы Оберлуса объял страх, который он постарался ему внушить. После чего продолжил прежним тоном: – Однако, принимая во внимание, что большим наказанием будет, как мне кажется, если приговорить тебя терпеть собственное существование, нежели сделать из тебя шкварку, приговариваю тебя к пятидесяти ударам кнутом и конфискации всего имущества в качестве компенсации за причиненное нам беспокойство. Боцман! – обратился он к тощему человечку со злобной физиономией. – Немедленно исполняйте приговор!
Когда он пришел в сознание, далеко-далеко в небе стояла луна, прикрывающаяся тучей.
Его бросили
