из комментариев Филона, где он объясняет значение начальных слов второй главы библейской книги Бытия:
«Так совершены небо и земля и всё воинство их»
Бытие 2:1.
В Библии (LXX), которой пользовался Филон Александрийский, в том месте, где канонический русский перевод даёт слово «воинство», стоит многозначное слово κοσμος. Одним из его значений является «порядок». Ещё одно значение этого слова – мир (космос). В каноническом русском переводе используется значение – «то, чем управляют, то, что ответственно за порядок» – воинство. Поэтому, по словам Библии, кроме самих земли и неба было создано то, что осуществляет их связь. Позднее, в Средние века, это место толковали как создание ангелов. Филон использует второе значение слова κοσμος, а именно «мир».
Филон сопоставил ум с небом, а чувственное восприятие с землёй. Космос («всё воинство») предложил считать в случае ума все «бестелесные вещи», идеи, что возникают в уме человека, а в случае чувственного восприятия – весь вещественный мир, познаваемый чувствами. Филон приписал библейским словам древнегреческое, близкое к Платонову, представление о мире:
«Используя язык символов, он (Моисей) назвал ум небом, так как небо состоит из вещей, познаваемых только умом, а чувственное восприятие он назвал землёй, так как чувственное восприятие обладает структурой более земной и более телесной. «Космос» в случае ума означает все бестелесные вещи, вещи, познаваемые только умом; в случае чувственного восприятия он означает вещи, имеющие телесную форму, всё, что может быть постигнуто чувствами».
«Аллегорическая интерпретация Книги Бытия» I. I.
Далее Филон рассказывает о душе человека, широко пользуясь как греческими, так и иудейскими представлениями. Библия, по Филону, описывает создание вселенной не только буквально, но и аллегорически. Смысл библейского текста как минимум двоякий. Фантазия уводила Филона в совершенно немыслимые глубины. Он утверждал, что всю мудрость греков можно постичь из толкований Пятикнижия Моисея.
Филон размышлял над текстом Библии и сам удивлялся многозначности возможной интерпретации. Он испытывал экстаз от такого прочтения. В своей книге «О странствии Авраама» (De migratione Abrahami, 35) Филон писал, что под влиянием божественной одержимости он уже не помнил ни где находился, ни тех, кто вокруг, ни того, что произносил, ни того, что писал. «Ибо когда я осознавал богатство истолкования, я наслаждался всепронизывающим светом, и оно имело такое же воздействие на мой разум, как могло бы иметь чёткое изображение на восприятие глазом».
Если Филон пытался согласовать текст Пятикнижия с положениями греческой философией, то спустя некоторое время христианские (как, между прочим, и еврейские) философы стали утверждать, что греки получили все свои знания от евреев.
Христиане считали изложение истории правдивым, когда оно укладывалось в их религиозные
