позовёшь отряд, так я тебя найду и шкуру спущу, понял?
«И, как назло, никого рядом, неоткуда ждать помощи… И город сегодня как-то необычайно пуст», – промелькнуло в голове у перепуганного до смерти кинокефала. Он сжался, как звезда, и, как самое уязвимое, прикрыв глаза, дважды или трижды кивнул.
Рысь-феликефал опустил его, вручил в руки коробку, жёсткой, до синяков под шерстью, хваткой взял кинокефала за плечи, развернул и с силой толкнул. Астра пустился наутёк, не оборачиваясь, не заметив, как вернулся туда, откуда пришёл, – к развилке.
«Пойду-ка я по другой тропе. Тем более через липовую аллею я хожу нечасто. И нет лучше средства взболтать обыденность, чем пойти другим путём. А мне, как никогда, требуется её взболтать».
Укрывшись в умиротворяющей тени могучих тополей, кланяющихся друг дружке кронами, Астра унял сердце и неспешно побрёл под ними. Шушукала листва, лёгкий ветерок будто невидимой рукой утопал в его белой с серебряным отливом шерсти. Растворяясь в прохладе, юный кинокефал любовался, как в ещё сырой от росы траве жёлтыми огоньками искрятся одуванчики, и тут его взгляд зацепился за лежащий посреди дороги чёрный ком, похожий на брошенную кем-то шубу. «Но какая шуба в начале лета?» – подумал он и ускорил шаг, а потом, когда, наконец, разглядел, что чёрный ком дышит, на всех парах бросился к нему.
Астра упал перед комком на колени, поставив коробку между ног: на боку лежал без чувств чёрный пёс – недееспособный. Так называли тех, кто ходил на четырёх лапах, но обладал разумом и речью, как и все кинокефалы и феликефалы. Как ковшом, чёрный пёс черпал пастью воздух; грудная клетка размеренно и с заметным усилием поднималась и опускалась, поднималась и опускалась. На шее, скованной похожей на застывшую карамель коркой, сосульками свисали зелёные кристаллы: одни длинные, другие короткие, третьи вырастали группками, четвёртые – поодиночке. Кристаллы переливались на солнце гранями, а внутри них кто-то словно заключил тускло мерцающий огонёк. Пёс был одет в коричневую кожаную курточку и кожаные штанишки. Усы у него вились, как бараньи завитушки.
– Говорить можете? – обратился Астра к псу. Тот лишь лихорадочно двигал белками глаз, но, вычленив из пространства кинокефала, вонзился в него исполненным мучительной болью взглядом. – Не можете, да? Ну всё-всё, я отнесу вас к доктору, всё будет хорошо. Только сперва…
Астра приподнял голову псу и, как бы широким бинтом, перевязал ему шею кофтой – малахитовые кристаллы, позвякивая, протыкали своими острыми концами ткань, просвечивая сквозь неё.
Кинокефал отодвинул в сторону коробку и принялся, разрезая локтями воздух, разбрасывать во все стороны рулоны синих чертежей и бессчётное количество белых листов, исписанных формулами, схемами и цифрами, пока не добрался до стопок книг.
«Крот ест червя», автор – доктор Цингулон, который, по иронии судьбы, уже направлялся навстречу юному кинокефалу и псу. «Крот есть червя» – научно-популярное издание, посвящённое вопросу перемещения
