попасть под него, когда он падал, причем головой я вмазался в нижний ящик. Он с перепуга заорал еще громче. Тут дверь в детскую распахнулась, и надо мной возникла орущая Бет:
– Черт побери! Я же говорила… я же говорила… я же говорила…
Я умудрился вставить:
– Он в порядке… не ушибся.
Но тут Бет выхватила у меня Джоша. Когда она подняла его, памперс свалился и приземлился прямо на мой живот. Но я уже не волновался за перепачканный в дерьме халат, меня больше занимали огромная шишка на голове и прокурорский голос Бет.
– Ты никогда не слушаешь, так?
– Несчастный случай, ничего больше, – возразил я.
– Не оставляй его на этой подстилке… никогда не оставляй.
– Я отошел всего на секунду, не больше…
– Но я тебе столько раз говорила…
– Ладно, ладно, я…
– Виноват.
– Идет.
Я поднялся на ноги. Когда я выпрямился, грязный памперс сполз по мне и мягко шлепнулся грязной стороной на ковер (подлинный ковер, сделанный вручную в 1775 году в пансионате в Филадельфии, где однажды останавливался Джон Адамс). Бет уставилась на мой изгвазданный халат, затем на дерьмо на историческом ковре за $1500, на пятна, уже появившиеся и на ее халате, на бившегося в истерике Джоша.
– Потрясающе, – пробормотала она усталым голосом. – Лучше не бывает.
– Мне очень жаль, – сказал я.
– Тебе всегда жаль.
– Бет…
– Уходи, Бен. Иди в душ. Иди на работу. Я с этим разберусь. Как обычно.
– Ясно, я выметаюсь. – Я быстро выскочил из комнаты, но, оказавшись в коридоре, увидел стоявшего в дверях Адама. Он прижимал к себе любимую плюшевую игрушку (улыбающийся коала), и глаза его были так широко раскрыты, и в них было столько беспокойства, что я сразу понял, что его разбудили наши крики.
Я опустился рядом с ним на колени, поцеловал светлую головку и сказал:
– Уже все в порядке. Иди спать.
Похоже, он мне не слишком поверил.
– Почему вы ругаетесь?
– Мы просто устали, Адам. Вот и все. – Я тоже был не слишком убедительным.
Он показал на мои измазанные халат и пижаму и сморщил нос, ощутив запах.
– Противный дядя, противный дядя.
Я выдавил улыбку:
– Да, в самом деле противный дядя. А теперь возвращайся в свою комнату.
– Я иду к маме, – заявил он и вбежал в детскую.
– Только не говори мне, что ты тоже обделался, – сказала Бет, когда он вошел в комнату.
Я вернулся в спальню, сбросил всю одежду, нацепил гимнастические шорты, футболку и кроссовки и отправился вниз, в подвал, по пути забросив мои грязные тряпки в стиральную машину. Покрутил свой ящик с дисками, пока не нашел букву «Б», затем провел пальцем
