и сможет заметить изъян в этом расследовании, то только вы. Я щедро заплачу вам за ваше время…
Она почувствовала, что краснеет:
– Мне не нужны ваши деньги.
– Ах да, я и забыл уже про вашу гордость. Ни в коем случае не хочу оскорбить вас, но ваша репутация подмочена, и, если судить по тому, что я слышал, скорее всего, вы потеряете работу. Как я понимаю, это удар по вашему эго. – Фраза повисла в воздухе. – Так что, – продолжил он, – нравится вам это или нет, моя помощь вам понадобится. Я предоставлю вам доказательства того, что вам устроили ловушку. И разумеется, назову имя того, кто это сделал и почему. Такая информация поможет вам защититься и на внутренних разбирательствах, и на суде, если до этого дойдет. Во всяком случае, если вы все же не добьетесь того, чего хотите, газеты будут в восторге, если вы продадите им свою историю. А что касается Шона, вы получите моральное удовлетворение от осознания того, что помогли невиновному.
Ева какое-то время смотрела на него. Как ни хотелось верить Дюрану, звучало неубедительно.
– У вас есть какие-то религиозные убеждения или что-то в этом роде? – спросила она.
На тонких губах Дюрана появился тончайший намек на улыбку:
– У кого, у меня? Конечно нет. Я атеист и горжусь этим.
– Тогда в чем состоит ваш интерес? Это что-то личное?
Насколько она помнила, у него не было ни жены, ни детей, ни каких-либо еще членов семьи. Не было ни одного близкого человека мужского или женского пола, с кем он захотел бы жить в огромном охраняемом доме на севере Лондона, с крытым и открытым бассейнами, дорогостоящей мебелью и произведениями искусства внутри. Когда они обыскивали его дом, там все выглядело как декорации для роскошного фильма – красиво и безлико. Помнится, она надеялась, посетив его жилище, получить более полное представление о нем как о человеке, но ее ждало разочарование. Даже личные помещения – спальня, ванная, гардеробная со шкафами, отделанными ореховым шпоном, в которых висели многочисленные сшитые на заказ костюмы и брендовые вещи, – были лишены индивидуальности.
Дюран откинулся на спинку стула, расправил плечи и вздохнул:
– Вы невероятно подозрительны, Ева. Хотя, пожалуй, я не стал бы упрекать вас в этом. Впервые я встретил Шона здесь, в Бельвю. И могу дать вам честное слово, что никаких личных взаимоотношений ни с ним, ни с убитой Джейн Макнейл у меня нет. Знаете, ведь она была бы всего лишь на несколько лет старше вас, если бы кто-то не похитил ее будущее. Подумайте об этом.
– Тогда зачем вам это надо? Почему вы решили обеспокоиться чьими-то проблемами? Это на вас не похоже. Тут, знаете ли, что-то не сходится.
– Все дело в любопытстве, прелестная Ева. Ведь вы сами не можете бросить дела, не докопавшись до сути, правда? Маленькие тайны, мелкие несоответствия – они не дают вам покоя, не так ли? Ну, скажем, почему я убил Станко? Помню, как вы старались раскопать причину. Понять ее было так важно для вас. Я, знаете ли, очень
