жизнь постоянно подкидывала Магнусу какие-то сюрпризы. Другие, пожалуй, сказали бы, что дело в неумении планировать время, но, по мнению самого Магнуса, он постоянно становился жертвой случайного стечения обстоятельств.
Он пристегнул ремень безопасности с таким видом, словно это стоило ему немалых усилий, и тут он, пожалуй, не притворялся, хотя бы отчасти. Магнус стал полнеть после того, как начал учиться. Сейчас он выглядел как типичный сорокалетний папаша маленького ребенка, чего, похоже, сам не замечал, поскольку по-прежнему посмеивался над жалким внешним видом и физическим состоянием «молодых» родителей одного с ним возраста. Он любил повторять, что природа благоволит ему, поскольку он-то, в отличие от всяких там толстяков, не постарел за пять лет как на пятнадцать.
Анна выехала с парковки и отвезла мужа на станцию, где у платформы уже стоял пригородный поезд.
– Увидимся вечером, любимая, – сказал Магнус и поцеловал ее в губы, прежде чем вылез из машины.
«Интересно, его губы всегда были вялыми или стали такими со временем?» – подумала Анна. Увы, но эта мысль посетила ее только сейчас, когда уж больше не с чем было сравнивать.
Она поехала к большому торговому центру и постаралась припарковаться как можно дальше от главного входа. Люди в их городе были невероятно ленивы и предпочитали развернуться и уехать, не разобравшись с делами, а не оставлять машину так далеко, как это делала она. А потому Анна могла спокойно сидеть в машине, не опасаясь, что какой-нибудь знакомый подойдет и постучит по стеклу с нарочито удивленным выражением лица, как будто встреча у единственного крупного супермаркета в округе была поистине невероятным событием. «Какое совпадение!» – обычно восклицали в таком случае, словно жили в настоящем городе, а не в пригороде, больше похожем на деревню. «Мир тесен!» – слышалось в ответ, как будто бы их муниципалитет не был самым маленьким в стране, и было истинным чудом столкнуться здесь с соседом. Многие, если, конечно, кто-то заводил разговор на подобную тему, рассуждали о жизни как обитатели самого настоящего мегаполиса. А ведь их городок был настолько мал и непримечателен, что попал на первую полосу местной газеты только после того, как его упомянули в одном из вопросов какой-то малопопулярной телевизионной викторине. Что примечательно, ответа на него так никто и не дал.
Анна уронила голову на руль и дала волю слезам. Почти сразу же ей стало чуть ли не физически плохо, как будто она давно уже разучилась плакать и теперь тело изо всех сил противилось охватившим ее чувствам.
Анна плакала из-за Сикстена. Она очень любила сына и страстно желала, чтобы он мог быть таким же глупеньким малышом, как и его друзья из садика, все эти дети, у которых, казалось, в голове еще не было ни одной мысли, они беспечно, словно щенки, носились повсюду, размазывали кулачками по лицам зеленые сопли, то и дело вытекающие из их крошечных носов. Почему именно Сикстен стал таким впечатлительным? Такие вещи всегда плохо заканчиваются для маленьких мальчиков. Разве он не мог расти более похожим на своего отца?
Слезы
