она стыдливо улыбнулась и стала искать, на что бы отвлечься.
– Ладно, не будем ссориться. Расскажи что-нибудь о твоём брате, пока он не приехал. Мне очень интересно.
Джанфилиппо вздохнул:
– Он всегда был несколько безбашенный. Вечно вытворял чёрт-те что на мотоцикле, занимался сёрфингом и объехал полмира, побывав там, где проходили гонки: на Гавайях, Канарах… Потом настал черёд каноэ, прыжков с парашютом, полётов на параплане. Короче, он ничего не пропустил. Кажется, он перепробовал все самые экстремальные виды спорта – любит рисковать жизнью…
И в ту же секунду он услышал его голос:
– Так что, принимая всё сказанное во внимание, умом я не отличаюсь.
Бенедетта резко развернулась. Перед ней стоял мужчина:
– Тебя послушать, так я всё время только и делал, что пытался убиться, но так и не преуспел в этом.
Он был высокий, стройный, худой; на нём была идеально выглаженная белая рубашка, рукава которой он закатал, обнажая мускулистые плечи. У него были чуть смуглая кожа и ярко-синие, живые, выразительные глаза.
«Он как будто бы крупнее, – подумала Бенедетта. – Хотя нет, скорее он просто более уверенный, более мужественный, более… Более всё».
Она улыбнулась ему.
«Не знаю, правду ли говорит Джанфилиппо, что он гораздо-гораздо богаче его, но одно точно – он гораздо-гораздо красивее».
Он очень изящно сел перед ней и подал ей руку, чтобы представиться:
– Танкреди.
– Бенедетта.
Затем он скрестил ноги и положил руки на кресло:
– Итак, что же делает такая красивая женщина рядом с этим… этим… не могу подобрать слово.
– Этим офигенным парнем, ты хотел сказать? – улыбнулся Джанфилиппо.
Танкреди скривил рот:
– Это точно не то слово, которое я искал.
– Если ты думаешь, что, чтобы не скучать, нужно обязательно вести такую жизнь, как у тебя, то я просто счастлив.
– Почему? – Танкреди как будто был поражён этой фразой. – Что не так с моей жизнью?
На самом деле брат не знал и половины того, чем занимался Танкреди, и не одобрял ту часть, о которой знал.
Джанфилиппо попытался перейти в безопасное русло:
– Что ж, по крайней мере, ты жив. Одно это уже кажется мне невероятным успехом, если не чудом.
Бенедетта проткнула оливку зубочисткой, окунула её в остатки «Биттера» и отправила себе в рот. На вкус она была солоновато-сладковатой.
Братья смотрели друг на друга, пока наконец Джанфилиппо не улыбнулся и Танкреди не опустил взгляд. Бенедетта сидела с оливкой во рту, озадаченная воцарившимся странным молчанием. Джанфилиппо посмотрел на неё и легонько покачал головой, как бы говоря: «Ничего страшного, я тебе потом расскажу». И в этот самый момент она услышала, как её зовут:
– Бенедетта, а ты как здесь!
Какая-то девушка остановилась у входа в зал, недалеко от того места, где они
