за тем, чтобы хоть как-то успокоить свою бунтующую совесть, которая не хочет выносить мне приговор, который итак все знают. Поэтому, не тяните. Я хочу быть вместе со своим родными, там, – мужчина в темноте показал пальцем вверх. – А эти затянувшиеся слушания меня выматывают.
Кайрен молчала, понимая, что он прав. Во всем прав.
– Надеюсь, я поступаю верно, – прошептала девушка, выходя из тюрьмы.
– Итак, сегодня второй день заседания. Сегодня решается судьба кузнеца, Малфура Лиона, обвиняемого в убийстве, Джека Карина, сына старосты Нельса Карина. И пусть приговор будет справедлив!
После очередной вступительной речи, присутствующие сели.
– Ниир Малфур, Вы приговариваетесь к смертной казни, за убийство Джека Карина, путем отсечения головы.
Зал одобрительно загомонил, староста удовлетворенно кивнул. Кайрен подняла руку, призывая к тишине.
– Это еще не все детали данного дела. Ниир Карин, мне, для уточнения вопросов по делу, придется провести считывание мыслей за тот период, когда было совершено преступление. Даете ли вы согласие?
– Я? – поперхнулся воздухом староста, а осужденный неверяще поднял глаза. – По какому праву Вы меня в чем-то подозреваете?
– Ниир Карин, даете ли Вы согласие? – с нажимом проговорила менталистка.
– Кайрен, что ты делаешь? – прошептал Кирстен.
– Так даете или нет? – повторила девушка.
– Нет! Я ни в чем не виноват! Что вы себе позволяете? – закричал староста.
– Взять его под стражу, – спокойно проговорила девушка. – Прошу зафиксировать то, что господин Карин отказался от добровольного содействия следствию.
– Это произвол! Я буду жаловаться верховному егерю!
– Сейчас мы выясним, есть ли тут повод для жалобы, – почти кровожадно произнесла телепатка и привычно скользнула в чужие мысли. Правда, встретила легкое сопротивление, но лишь отмахнулась от этого, как от надоедливой мушки.
– Джек, ты сошел с ума? Зачем ты трогал дочь кузнеца? Он уважаемый человек в деревне. Она же непременно ему нажалуется.
– Отец, – недовольно поморщился белокурый и голубоглазый парень, видимо сын старосты.
– Ладно, я закрывал глаза и отваживал отсюда отцов других опозоренных девушек, но от этого трудно будет избавиться. Я ищу тебе достойную партию, а ты? Ты что делаешь?
– Отец, ничего не будет.
В дверь громко постучали.
– Открывай, Нельс, иначе клянусь, я дверь вышибу.
Староста побледнел.
– Иди на второй этаж, скажу, что тебя дома нет, и, чтобы носа своего не показывал! – шикнул Карин на покрывшегося бисеринками пота отпрыска.
Когда староста открыл дверь, за порогом обнаружился Малфур, буквально волоком таща упирающуюся и рыдающую дочь.
– Это твой сын сделал! Полюбуйся! Я его собственными руками прибью, гада такого! Где он?? – глаза у кузнеца были безумными.
– Сосед, успокойся.
