лицо руками, Мира скрывала накатывающую слабость.
– Можешь выйти на воздух проветриться, – заметила взволнованная Ирина, – легче станет.
Немедленно последовав совету, девушка стремительно скрылась за дверью.
Тёплый воздух нежно согревал дрожащее тело. Расположившись под прозрачным сводом купола, Мирослава невольно устремила взгляд вверх. Смеркалось. Жёлтый свет уличных фонарей освещал невзрачные тропинки. Слетаясь на приглушённый источник света, мошкара окружала нагретые электричеством плафоны. Отбрасывая огромные тени, насекомые, сливаясь в ритмичном танце, поглощали частички живительного тепла.
Шершавая ладонь аккуратно коснулась пышной копны и, проведя по густым волосам, очертила контур девичьей бархатной щеки. Приоткрыв заспанные веки, Мира неохотно выпрямила будто налитое свинцом тело. Лидия Петровна, расположившись с краю на скамейке, озабоченно всматривалась в исхудавшее лицо внучки.
– Я считаю, тебе лучше пройти полное медицинское обследование, – произнесла она, – ввиду тех событий, которые пришлось пережить. Необходимо исключить возможные риски и последствия.
– У меня задержка, – резко оборвала её девушка.
– Стоит переживать? Или подобное недоразумение можно списать на нервный стресс? – немного задумавшись, поинтересовалась женщина.
– Стоит переживать.
– И кто отец?
– Не имеет значения, он мёртв.
Откинувшись на деревянные поручни, бабушка глубоко вздохнула.
– Ты желаешь оставить ребёнка? – осведомилась она, в голосе звучали нотки нарастающего волнения, – только ответь честно.
– Да, хочу оставить, – твёрдо отозвалась Мирослава, – но я понимаю, что от моего решения ничего не зависит.
– Ты ошибаешься, – возмущённо возразила Лидия Петровна, – никто в целом мире не вправе распоряжаться твоим материнством и уж тем более телом, однако только тебе одной отвечать за живое существо, произведённое тобой на свет, только тебе нести нелёгкое бремя, связанное с появлением ребёнка. Мы, безусловно, дадим совет, окажем помощь, но за тобой окончательное решение. Ты ясно должна осознавать всю ответственность и серьёзность совершаемого поступка.
– Если бы я только знала, как сложатся обстоятельства, – прошептала девушка, сдерживая накатывающую слабость, – но я не могу избавиться от него, понимаете? Для меня он слишком много значит.
– В таком случае, дорогая, слушай и запоминай, – серьёзно выговорила женщина, уставившись в испуганные голубые глаза, – никто, ни одно живое существо в целой вселенной, имеющее способность дышать, говорить и писать, не должно знать о твоём положении, иначе убьют тебя вместе с неродившимся малышом, а заодно сдерут шкуру с меня и Ирины. – Прервавшись на короткую паузу, она продолжила: – После того, как ребёнок родится, его придётся спрятать, а в идеале пристроить в чужую семью. Ты не будешь принимать участия в его воспитании и взрослении, наблюдать, как растёт драгоценное чадо. Это невероятно
