ограничивались матом и разъезжались.
Тем же утром пошли слухи, что военные вывозят на грузовиках и фургонах людей в неизвестном направлении. Что это, эвакуация? Я терялся в догадках.
Днём в дверь постучали. На лестничной площадке стояли четверо военных во главе с офицером. «Через полчаса на улице, с собой личные вещи и документы» – и стучатся в следующую квартиру. Жена заплакала, уводя надрывающуюся от лая собаку, дети вопросительно смотрели на меня. Сердце моё сжалось. Что бы это ни было, ничего хорошего оно не предвещало.
На улице уже толпился народ с рюкзаками и чемоданами. У некоторых были спортивные сумки и большие свёртки. Все стояли бледные, подавленные. Некоторые пытались разговорить солдат, но те не поддавались. У меня в который раз возникло ощущение нереальности происходящего, захотелось ущипнуть себя и проснуться.
Во двор въехали 5 грузовиков. Солдаты откинули тент и жестом пригласили внутрь. В кузове было грязно, страшно и пахло бензином и нечистотами. Скамеек не было, пришлось ехать, сидя на корточках, прижавшись друг к другу. Выход из кузова сторожили 2 солдата с АК-47. Дети вцепились в наши с женой руки – «Папа, а мы куда едем?» – «Все хорошо, сынок, нас сейчас вот покатают и привезут обратно». Нас везли долго, не меньше часа. Дети утомились и хныкали. Сквозь щели было видно, что город закончился, мы ехали по шоссе. Спустя час-полтора машина остановилась, хлопнула дверь. Было слышно, как переговаривается с кем-то водитель на дороге.
Взрыв был настолько же силён, насколько и внезапен. Нас подбросило. Женщины завыли, дети заплакали. Вслед за взрывом раздались выстрелы, застрочили автоматы. Солдаты бросились рвать тент, сквозь образовавшуюся дыру народ, сметая всё на своем пути, кинулся наружу. Мы прижали к себе детей, я одного, жена другого, и нас выбросило потоком наружу.
Краем глаза я видел чёрный дым в голове колонны, суету на дороге, крики людей заглушали выстрелы. Мы бежали прочь – в лес, окружавший шоссе с 2-х сторон, и только когда выбились из сил, когда дети не смогли бежать дальше, остановились, легли под кусты и стали прислушиваться. Выстрелы ещё продолжались, но звучали глухо. Потом всё стихло. Мы стали осматриваться. Удивительно, но никто из нас ничего себе не переломал и даже не сильно ушибся. Несколько ссадин и царапин, одежда порвана в нескольких местах – и всё. Повезло. У нас есть время, чтобы отдышаться и решить, что делать дальше. Для начала неплохо бы собрать вместе несколько таких же, как мы. Как-то спокойнее так, точнее, не так страшно.
Таня осталась с Антоном и Верой в кустах, а я осторожно выполз, приподнялся и замер, оглядываясь. В обозримом пространстве никого не было. Тихо шумели кроны сосен, поток муравьёв струился по тропинке. Я огляделся ещё раз, стараясь запомнить место, где оставил своих, и перебежками двинулся назад, туда, откуда мы прибежали. Во время одной из них заметил, как дрогнули кусты слева. Я замер, всматриваясь, потом набрался смелости и негромко крикнул:
