даже, что я забыла его в тот вечер здесь и здесь же обнаружила.
Синичкин был немало удивлён полученной информации и попросил по возможности подъехать к нему в отделение. Находилось оно недалеко от Московского вокзала.
Вздохнув, я обещалась быть в течение часа. Лучше уж сразу решать все дела.
Почти уверена, мама слушала меня, поджав губы и манерно качая головой.
– Я, между прочим, обед приготовила, – сказала таким тоном, словно там утка в яблоках меня ждёт.
– Мамуль, – зачастила я, – отличная вакансия, понимаешь, боюсь, уведут. Съезжу на собеседование, а потом к вам, ну?
– Дочь, дочь, – вздохнула она, – что я могу тебе ответить? Поезжай, конечно.
Ложь, как говорится, во спасение. Лучше родителям не знать, чем я занимаюсь на самом деле.
Синичкин на мое появление улыбнулся, хотя и скупо.
– Присаживайтесь, Анастасия Михайловна, – указал на стул с другой стороны от своего стола.
Кабинет был маленький, уставленный шкафами с папками. Я осторожно села, поглядывая на следователя.
– Ну рассказывайте.
И я передала суть событий, правда, к Шилову поехала вроде как за забытой зарядкой.
Синичкин некоторое время помолчал, о чем-то думая и глядя перед собой. Я терпеливо ждала.
– Вы знаете о завещании? – внезапно спросил мужчина, переводя на меня взгляд.
Вздернув в удивлении брови, я захлопала глазами.
– Да, – сказала наконец, – нотариус мне звонил.
– Почему он оставил все вам? Ведь у него есть родные.
Я неуверенно пожала плечами.
– Этот вопрос стоило бы задать ему. Я была удивлена не меньше вашего, узнав данный факт.
– Вы ведь опять сошлись с ним, я правильно понимаю? Незадолго до его гибели?
Я снова кивнула. Сошлись ли мы? Ну можно и так сказать.
– Кто был инициатором?
Так, что-то не нравятся мне все эти вопросы.
– Андрей, – ответила все же, – он сделал первые шаги, а я согласилась попробовать ещё раз.
Боже, как отвратительно неправдоподобно это звучит. Как язык-то поворачивается такое говорить.
Синичкин ещё немного подумал.
– Спасибо, что сообщили о погроме, – заявил наконец, протягивая мне лист бумаги и ручку, – опишите здесь все ещё раз и можете быть свободны.
Я немного похлопала глазами. Двоякое было ощущение, с одной стороны, следователь вроде бы и вовсе не заинтересовался фактом разгрома, с другой, что-то мне подсказывало, что сие стало ещё одним кусочком пазла.
Я писала, искоса поглядывая на мужчину, он, кажется, этого не замечал. Сидел, погруженный в какие-то бумаги, коих на столе было немало.
Отложив листок, я спросила:
– Ну я пошла?
Синичкин, взяв его в руки, бегло пробежался взглядом,
