увидел совсем другое. Боль. Отчаяние. Покорность.
Гражданам этого приморского города было страшно.
Но они все равно сделали то, что сделали.
У Армана задрожала нижняя губа и сморщился подбородок, и Стивен подумал, что он зашел далеко, слишком далеко, рассказывая маленькому мальчику эту историю.
Он прикоснулся к плечу крестника, и Арман развернулся и зарылся лицом в свитер Стивена, обхватил его руками, не обнимая крестного, а прижимаясь к нему. Так можно прижиматься к колонне, чтобы тебя не унес ветер.
«Они спаслись, Арман, – поспешил сказать Стивен, опустившись на колени и обняв плачущего мальчика. – Их не казнили. Король пощадил их».
Арману потребовалось несколько секунд, чтобы осознать услышанное. Наконец он отстранился от крестного, отер лицо рукавом и посмотрел на Стивена:
«Правда?»
«Oui».
«Правда-правда?» – глотая слезы, переспросил Арман прерывающимся голосом.
«Правда-правда, garçon. Они все остались живы».
Мальчик задумался, уставившись на свои кеды, потом заглянул в ясные голубые глаза Стивена:
«А вы бы?..»
Понимая, о чем спрашивает мальчик, Стивен чуть было не сказал: «Да, конечно», но вовремя спохватился. Этот мальчик заслуживал правды.
«Отдал бы я свою жизнь? Ради тех, кого я люблю, – да». Он сжал худенькие плечи мальчика и улыбнулся.
«А ради чужих людей?»
Стивен, который понемногу начал узнавать своего крестника, понял, что тот не удовлетворится простым ответом. В этом ребенке было какое-то спокойное упорство.
«Я надеюсь, что сделал бы то же самое. Но если честно, то я не знаю».
Арман кивнул, потом повернулся к скульптурной группе и распрямил плечи.
«Это было жестоко. – Он обращался к гражданам Кале. – То, что сделал король. Дал им понять, что они обречены на смерть».
Его крестный кивнул:
«Но, пощадив их, он проявил сострадание. Жизнь бывает жестокой, ты сам это знаешь. Но она может быть и доброй. Полной чудес. Ты должен помнить об этом. Тебе самому предстоит сделать выбор. По какому пути ты хочешь пойти? По тому, где несправедливость? Или по тому, где случаются чудесные события? Оба пути существуют, оба реальны. Это необходимо принимать. Но что для тебя важнее? – Стивен постучал по груди мальчика. – Ужасное или чудесное? Доброта или жестокость? Твоя жизнь зависит от твоего выбора».
«И от терпения?» – спросил Арман, и тут Стивен увидел то, чего не замечал раньше. Намек на озорство.
Но все-таки мальчик прислушался к нему. Все впитал. И Стивен Горовиц понял, что ему нужно быть внимательным и осторожным.
Перед скульптурой «Граждан» не было скамейки. И Стивен повел Армана к своему самому любимому творению Родена.
Они раскрыли бумажный пакет и принялись есть свои tartelettes au citron перед роденовскими «Вратами ада». Стивен говорил об
