этими словами вышел из кабинета.
Улыбка вернулась на лицо Коули в клейкой версии, напомнившей Тедди пленку на супе.
– Хороший человек. Макферсон. Неравнодушный.
– К чему? – спросил Тедди, присаживаясь возле стола.
Улыбка трансформировалась, съехав на одну сторону и там застыв.
– Простите?
– Он неравнодушный, – повторил Тедди. – К чему?
Коули, сев за стол из тикового дерева, развел руки:
– К работе. В нашем случае это моральный сплав закона, порядка и врачебного внимания. Еще пятьдесят лет назад, а то и меньше, отношение к таким пациентам, как наши, было однозначное: в лучшем случае заковать в кандалы и пусть гниют в собственном дерьме. Их систематически избивали, как будто психоз можно выбить из человека. Их демонизировали. Их истязали. Подвешивали на дыбе. Загоняли шурупы в черепную коробку. Иногда топили.
– А сейчас? – спросил Чак.
– Сейчас мы их поддерживаем. Морально. Мы пытаемся их вылечить, поставить на ноги. А если это не удается, то, по крайней мере, обеспечиваем им необходимый покой.
– А как же их жертвы? – спросил Тедди.
Коули поднял брови. Он ждал продолжения.
– Это ведь люди, совершившие жестокое насилие, – сказал Тедди. – Так?
Коули кивнул:
– Весьма жестокое, да.
– Они кого-то мучили, – продолжал Тедди. – Кого-то даже убили.
– Подавляющее большинство.
– Тогда почему их покой важнее покоя их жертв?
Коули ответил, тщательно подбирая слова:
– Моя работа состоит в том, чтобы лечить этих людей, а не их жертв. Их жертвам я уже не в силах помочь. В любой работе существуют свои рамки. В моей тоже. Она ограничена кругом моих пациентов. – Он улыбнулся. – Разве сенатор не объяснил вам ситуацию?
Тедди и Чак обменялись короткими взглядами.
– Мы ничего не знаем ни о каком сенаторе, доктор. Нас назначила окружная судебная палата.
Коули поставил локти на зеленую книгу записей, сложил ладони и, опустив на них подбородок, воззрился на приставов поверх очков.
– Стало быть, я ошибся. И что вам сказали на инструктаже?
– Нам известно, что пропала заключенная. – Тедди положил на колени блокнот и перелистнул несколько страниц. – Рейчел Соландо.
– Пациентка, – поправил его Коули с застывшей на лице улыбкой.
– Пациентка, – согласился Тедди. – Прошу прощения. Если мы правильно поняли, с момента побега еще не прошло двадцати четырех часов.
Коули чуть наклонил подбородок вместо кивка.
– Побег был совершен прошлой ночью. Между десятью и полуночью.
– И до сих пор ее не нашли, – уточнил Чак.
– Верно, пристав… – Доктор поднял руку, как бы извиняясь.
– Ауле, – напомнил Чак.
Лицо
