не без оснований – начинал уже опасаться, что меня просто-напросто похитил какой-нибудь пустынный шейх и что ему придется кормить рыбок до конца академического года. «Кстати, ваши студенты тут много чего болтают, – продолжил Джеймс совсем уже мрачным тоном. – И эта старая кошка тоже знает, что вы сбежали. Вам бы следовало ей позвонить».
Старой кошкой была, конечно же, моя наставница Катерина Кент, с которой я и Джеймс ужинали как раз накануне моего отъезда. Я надеялась утаить от нее мое путешествие, поскольку она, скорее всего, не одобрила бы то, что я намеревалась бросить свои обязанности в Оксфорде прямо накануне Михайлова дня, пусть даже всего на неделю.
Бросив взгляд на часы, я тут же набрала ее номер. Как я и подозревала, она уже была не на работе, и я оставила ей короткое сообщение: «Мне очень жаль, что я сбежала вот так, но я действительно на пороге невероятного открытия. Дело определенно того стоит. Совершенно новая система письма – поверить невозможно! Я уверена, что сумею ее расшифровать. С нетерпением жду возможности показать вам ее».
Разделавшись с этим, я мысленно вернулась к словам Джеймса о пустынном шейхе. Откуда Джеймс мог знать о том, что я нахожусь в Северной Африке? Или он просто исходил из того факта, что штаб-квартира Фонда Акраб располагалась в Дубае? Джеймс ведь был историком, и для него тот факт, что меня похитила банда фанатиков, требующих возвращения своих святынь, делал ситуацию в особенности рискованной; если воины мистера аль-Акраба и в самом деле намеревались осадить британские музеи, то тогда я, образно говоря, оказывалась за линией фронта.
Суббота была последним днем моей работы в подземном храме. Я уже более или менее разобралась с письменами. Потратив утро на то, чтобы немного отшлифовать свой перевод, я вернулась во внутреннее святилище днем, чтобы сделать еще несколько снимков стен и, как я полагала, распрощаться с этим местом.
Я не сообщила ни Крэйгу, ни Нику, что собираюсь вернуться в храм после обеда. Они считали, что я пакую чемоданы и, как сказал Крэйг, заплетаю косы, словно Рапунцель перед возвращением в свою башню.
После моих многочисленных визитов в храм я знала, что он на самом деле расположен не так уж и далеко от лагеря: всего в получасе быстрой ходьбы по песчаным дюнам. А поскольку мы должны были уехать уже через несколько часов, я лишь радовалась возможности еще одного, пусть недолгого, но одинокого пребывания в святилище.
Охранники возле шатра, похоже, нашли немного странным то, что я вернулась на раскопки пешком и сама по себе. Но они не стали задавать мне вопросы, а просто спустили меня в трубу.
И вскоре весь остальной мир потерял для меня значение. Я снова была в храме, вдали от шума и мирской суеты, наедине с собственными мыслями. Конечно, это место – сырое, пыльное и темное – было не самым приятным на земле, однако надписи на стенах внутреннего святилища вскоре отвлекли меня от того факта, что я нахожусь глубоко под землей и с верхним миром меня соединяет только болтающаяся в металлической трубе веревка.
Я
