большие мастера, на бревна раскатали несколько изб, уцелевших после пожара в разоренной деревне. Да так и быстрее. Бревна вязали вместе и сплавляли вниз по реке, плотов нужно было много, добычу половцы взяли богатую. Одних только полоняников несколько сотен, а еще скот, рухлядь, всякое добро.
Воица распрямил затекшую спину, покосился на охранников, не видят ли. Нет, разомлели на жаре, стоят, скалятся. Да и плетьми поработали на совесть, умаялись, вон на Воице места живого нет. Он потер избитые плечи, скривился от боли.
Весь день вчера и сегодня все утро поганые нещадно истязали пленников. К полудню, когда наконец-то остановились под Моховым, Воица уже отупел от боли. Сколько раз уже он готов был упасть и лежать, не вставая, пока кто-нибудь из охранников не добил бы его, но каждый раз Твердибой, шедший впереди, подставляя плечо, помогал удержаться, а полные решимости темно-синие глаза русича заставляли Воицу идти вперед.
Под Моховым половцы согнали весь полон вместе. Несколько поганых в ярости от того, что город еще держится, на полном скаку влетели в толпу пленных, давя несчастных конями, избивая всех подряд. Кого-то из русичей, трех мужчин и двух женщин, вывели в поле и прямо под стенами, на виду у защитников крепости ободрали донага и тут же обезглавили. В ответ со стен города неслись стрелы и проклятия.
Затем большую часть полона, всех женщин, детей и многих мужчин, погнали вниз по Днепру, в сторону Лоева, а остальных, в число которых попал и Воица, разделили и заставили вязать плоты, готовить переправу.
– Эй! Давай, урус, давай! – высокий половец с длинными волосами и увесистой палкой в руке увидел, что Воица замешкался и, сделав шаг в его сторону, угрожающе замахнулся. Воица поспешил снова взяться за работу, стараясь не поднимать глаз на поганого. Надсмотрщик крикнул что-то своим приятелям, засмеялся, явно красуясь своим гигантским ростом и огромными, неестественно раздутыми мускулами. Такому и палки не нужно, убьет одним ударом кулака.
– Бежать надо, – глянув на отошедших в тень половцев, поднимая большое обгорелое с одного края бревно, зло прошептал Твердибой. – Пока руки не связаны. А то поздно будет.
– Посекут всех, – надрываясь от тяжести, ответил ему Власт, худой русич в длинной рубахе, задубевшей от крови. – Не успеем уйти, догонят. Сторожи кругом.
– Рекой уйдем, на плоту. На ту сторону, – Твердибой кивнул головой туда, где виднелся вдалеке левый берег Днепра. – Там болота, глядишь, укроемся.
– Побьют стрелами. Боязно.
– Боязно. Но другого такого случая может не быть. Эх, нам бы сейчас хоть пару весел. Эй! Внизу! Отпрянь! – тяжеленное бревно, которое с трудом дотащили пятеро русичей, полетело с обрыва, почти докатившись до самой воды, где его подобрали другие пленники, вязавшие плот. – Власт, Воица, предупредите остальных, – спрыгивая вниз, чтобы помочь, прошептал Твердибой. – Как сторожа пройдет, начнем. Авось пронесет.
Идя за следующим бревном, Воица со страхом смотрел на половцев. Их было пятеро,
