как всего один человек может превратить беззаботную жизнь в ад.
А еще, почему-то его слова меня зацепили, настолько, что срочно захотелось записаться на его вечерние «лекции». Не сработаемся, говорите? Это мы еще посмотрим!
На базе нас встречали как героев и даже устроили вечеринку в нашу честь. И, конечно, не обошлось без эксцессов. Нет, пьяных драк не было, просто я поспорила с Юлианой. А вот когда осознала, готова была побиться головой об стену!
Зачем? Зачем я на это согласилась? Будто мне и без того не хватает забот. Нет, однозначно спорить с Юлианной – себе дороже. И на что? Господи, да об этом даже думать стыдно! А если вспомнить, о том, к каким действиям меня привел этот спор… становиться очень стыдно.
– Печалька! – простонала я, обессиленно опускаясь на диван, утром следующего дня в общей гостиной.
– Грустишка, – раздался рядом знакомый голос.
– Что? – непонимающе переспросила я, посмотрев на оперативника. Вот ведь голова дырявая, я ведь ничегошеньки не помню с того самого момента, как началась вечеринка, только спор с Юлей хорошенько засел у меня в голове. Может, он узнал о моем споре?
– Печалька, – это слишком по-бабски, тебе так не кажется? За глаза прозванный Черт зам командира, дернулся, усиленно изображая омерзение вперемешку с брезгливостью. – И вообще, Тина, что б я от тебя таких слов не слышал! – назидательно произнес он.
– А грустишка, значит, звучит не по-бабски? – решила я уточнить.
– По-мужицки! – кивнул он с довольной ухмылкой. – Пора быть мужиком, Алевтина. Никто не решит за тебя твои проблемы. Так что оторвала свою «грустишку» от дивана, быстро сгоняла за «Растишкой» для поднятия настроения, и пойдем на задний двор.
– З-зачем на двор? – слегка запнувшись, спросила я.
Хоть Черт и был всего лишь славно скалящейся милой птичкой за плечом командира, вечно ироничный, смешливый и периодически жаливший, мужчина не вызывал у меня опасений. Хотя, наверное, в этом месте он был единственным человеком, чьи истинные эмоции я не могла прочесть, как ни старалась… да и не нужно это, ни к чему.
Он умело владел своим лицом, не позволяя остальным увидеть те же отчаяние и надежду на лучший исход, которые в последнее время отражались на лице каждого сотрудника… Но Черт не врал, даже ради благого поступка. И объяснял он это очень легко:
«Чем быстрее ты поймешь, что до вас, никому нет дела, тем легче тебе станет жить. Нужно либо молчать, чтобы собственноручно не стать тем, кто снимет с человека розовые очки, либо говорить правду. Жестоко? Мир давно погряз во тьме, и то, что сейчас происходит, прямое тому доказательство. Нет ничего зазорного в том, чтобы сказать правду. Возможно, вы глубоко обидите жаждущую вашего совета нежную натуру, возможно, даже навсегда отвернете ее от себя. Но! Как только он перестанет убиваться и винить вас во всех смертных грехах, – ему станет лучше, он сможет расслабиться и плыть по течению. А знаете почему? Потому что вы не будете тем, кто собственноручно
