Болт. Что ты предлагаешь, Эдуард?
– Предпринять попытку выманить на встречу с Абрамовым хотя бы часть ОСОП, – объяснил генерал. – Их совсем мало, и если уничтожить даже двух-трех человек, то наши возможности по ликвидации остальных в Желтой Зоне даже своими силами станут значительными. Можно будет никого не ждать. Поэтому предлагаю передать Володиной письмо от Абрамова с предложением личной встречи, скажем, в одном из Приемных Пунктов Нейтральной полосы. Абрамов желает убедиться, что письмо написано Володиной в здравом уме, не по принуждению, и не является попыткой полицейского государства опорочить его священную борьбу.
– ОСОП может на это не пойти, но мы ничего не теряем, – оценил Лозинский. – Согласен с твоим предложением. Абрамов не сможет остаться в стороне, узнав о чудовищной трагедии, случившейся с его сотрудницей. Подготовь для него инструкции… – Вице-премьер несколько секунд молчал, со скрытой нервозностью пожевывая губами, после чего всё же решился задать вопрос: – Эдуард, твоё мнение, что они рассчитывают найти в Эпицентре спустя два года после успешной «Дезинфекции»? Странно, но я не могу выбросить из головы эту мысль. Она гнетет меня с того дня, когда выяснилось, что история с лечебным пнём – афера… Это давит на психику… слишком настойчиво.
– Тебе тоже? – хмуро посмотрел на него Белов. – Я много думал над этим. С точки зрения логики – абсурд. Ничего там быть не может, если бы было, то попытку достать это предприняли бы гораздо раньше. Наиболее правдоподобное объяснение – это происки наших заклятых друзей-конкурентов, хозяев Рентгена. Они как-то вышли на ОСОП и оказывают им поддержку, в обмен на которую те устраивают нам головную боль. Эту историю с Болтом специально разработали, чтобы доставить нам определенный дискомфорт. Выбить из колеи. Так они оказывают на нас давление.
– Я тоже пришел к такому выводу, – Лозинский опустил глаза, – но… – он осекся и умолк.
– Но есть ещё предчувствие? – больше констатировал, нежели спросил Белов. – Тебе страшно?
Генерал бросил на молчащего вице-премьера внимательный взгляд, и с досадой скривился:
– Можешь не отвечать. Мне тоже. – Он злобно поморщился, прищуриваясь. – С того дня где-то в глубине души, словно на задворках сознания, появился смутный страх. Он не основан ни на чём. Но каждую свободную минуту, когда мой мозг не занят активными размышлениями, я словно слышу тихий безумный шепот, разобрать который невозможно, но смысл понятен сразу: я в опасности, и она с каждым днем все ближе. Я стал плохо спать. Ты тоже чувствуешь это?
– Сегодня мне приснилось, – угрюмо произнес Лозинский, поднимая глаза на Белова, – что я стою в Эпицентре. Никогда его не видел, но точно знал, что это Эпицентр. Всё вокруг было каким-то не то черным, не то багровым… И передо мной стоял Кугельштайн в белом халате. Он ничего не говорил, лишь буравил меня взглядом. Я почувствовал, будто некие могущественные
