для меня все эти сложности были из серии «как космические корабли бороздят просторы Большого театра». Именно так я воспринимала все, что Михаил Павлович старательно пытался запихнуть в мою бедную голову. – Ну вот, – удовлетворенно подвел черту он, – теперь ты хоть что-то знаешь...
Теперь я ровным счетом ничего не знала. Как, впрочем, и прежде. Меня саму это не слишком беспокоило, да и просвещать на сей счет Михаила Павловича я не собиралась, так как его дальнейшее воспитательно-образовательное бубнение было мне абсолютно без надобности. Теперь я постаралась приблизить его к основной цели, спросив, когда же он познакомит меня с Тищенко.
– А на кой он тебе? – подозрительно прищурился Михаил Павлович в ответ на мой вопрос.
Кажется, он всерьез решил испытать мое терпение, а оно давно уже грозило лопнуть. Из последних сил я взяла себя в руки и иронично проговорила:
– Влюбилась!
– Хе! В него-то? Ну-ну...
Тут ему, очевидно, надоело беседовать со мной, потому что он поднял трубку и, набрав номер, сказал:
– Родионыч, ты? У себя будешь? Погоди пока. Я сейчас к тебе приведу... кое-кого.
И вот наконец-то судьба соизволила свести меня с моим главным подозреваемым – с Тищенко.
Его офис не производил особого впечатления и выглядел совершенно типовым. Мое внимание приковал только великолепный стол из красного дерева, свидетельствовавший о наличии больших денег у его владельца. В остальном же обстановка была непримечательной. Как видно, Юрий Родионович предпочитал казаться скромным.
На мое появление Тищенко отреагировал лишь тем, что оторвался от своих бумаг и, скользнув по мне взглядом, вопросительно уставился на моего спутника.
– Дело есть, Родионыч, – весело проговорил тот. – Тебя что, Сандалов не предупредил?
– Говорил, что кто-то желает вложить в нас деньги. Но толком ничего не объяснил. А в чем дело-то, собственно?
– Ну, для начала знакомься с девушкой. Зовут Татьяной, отчества не знаю, а намерения у нее самые нешуточные. Желает выступить как наш спонсор. Ты, Родионыч, на ближайшее время забудь обо всем. Будешь заниматься открытием магазина.
На физиономии Тищенко проступила смешанная гамма чувств. На нем боролись противоречивые эмоции, но среди них особенно явственным было желание как следует выругаться, причем с применением ненормативной лексики. Но, как видно, Юрий Родионович постеснялся моего присутствия и, взяв себя в руки, отреагировал на сообщение сдержанной тирадой.
– Да он с ума сошел, что ли?! Сколько ж можно, в конце концов...
Однако это краткое высказывание оказалось для меня чрезвычайно полезным. Оно позволило сделать несколько очень интересных предварительных выводов, каждый из которых мог служить ключом к разгадке. Очевидно, несмотря на свою значительную солидность, Тищенко все равно вынужден подчиняться Сандалову. Не вызывает сомнений тот факт, что он находится
