приятель отмахнулся.
У дверей стояло несколько человек, похожих на охранников, но вид они имели скучающий. В нападение они не верили.
– Виталий, а кому принадлежит эта ваза? – не удержалась я от вопроса.
– Есть у нас в Тарасове коллекционер. Вернее, он даже не коллекционер в чистом виде, а просто владелец, скажем так. Гольдфельд Марк Гиршевич. Ваза, по его словам, досталась ему по наследству. И он ею очень дорожит.
– Понятно. А как его тогда вообще уговорили вазу показать народу? Ну, отдать на выставку, я имею в виду.
– Это все Быстряков. Надеюсь, знаешь такого? – Виталий посмотрел на меня такими глазами, что мне просто стыдно было сказать «нет».
– Конечно. Слышала, – быстро ответила я. – Но не видела ни разу. И как же он смог уговорить господина Гольдфельда? Я так понимаю, что денег за это много не платят. Вон билеты какие дешевые.
– Да разве в деньгах дело? – воскликнул мой знакомый.
– А разве нет? Скажи, пожалуйста, зачем человеку показывать свою вазу за просто так? У него должен быть какой-то интерес.
– Олег Иванович Быстряков кого хочешь уговорит. Расписал, наверное, всю важность от такого мероприятия, на чувство гордости надавил. Я, впрочем, не знаю, как это делается. Но ты сама подумай: разве ты не хотела бы похвалиться, что имеешь такую ценность?
– А что тут хвалиться? И перед кем? Я понимаю еще – собрать дома светскую тусовку, показать вазу. Но за тридцать рублей!
– Ценители искусства есть не только в среде богатых. – Виталий посмотрел на меня как на глупую.
– Но ты все равно меня не убедил, – настаивала я. – Ведь есть опасность, что с вазой что-нибудь случится. Тогда как быть?
– А что с ней может случиться? Украсть ее невозможно. Тут охрана имеется.
– Да просто разбить. Вдруг какой ненормальный попадется, – не унималась я.
– Мне так кажется, что ты тут одна ненормальная. Кому придет в голову уничтожать такой экземпляр?
– Виталий, – вздохнула я, – а ты можешь познакомить меня с Быстряковым? Он, кстати, здесь?
– Зачем тебе? – Виталий уже оглядывался по сторонам и нервно теребил часы. – Слушай, ко мне должны сейчас прийти…
– Трудно, что ли? – надула я губки.
– Увижу, познакомлю. – Лицо парня осветилось, когда он увидел стройную, высокую девушку, идущую прямо к нему. – Все, тебе пора ретироваться, – улыбаясь ей, прошептал он мне.
– Но я на тебя надеюсь.
Виталий уже шел навстречу красотке. Я снова осталась в одиночестве.
И что теперь? Ждать, пока на горизонте появится Быстряков? И чтобы Виталий его увидел? И потом – не факт, что мой приятель вспомнит о своем обещании познакомить меня с ним. Вон он как возле молодухи увивается. Прямо искры во все стороны разлетаются!
Я повернулась к вазе и стала на нее смотреть. А что еще прикажете тут делать? Внезапно меня окликнули.
– Татьяна! – Я повернулась на зов
