style="font-size:15px;"> – Здравствуйте, Таня, – сказал он, приблизившись. – Рад вас видеть…
– Повод, увы, слишком безрадостный, – вздохнула я.
– Да уж. Самое главное – я не могу понять, почему?
Тихонович посмотрел мне в глаза:
– Вы вообще-то верите, что она сама покончила с собой?
– А вы? – ответила я вопросом на вопрос.
– Нет, – произнес он решительно, – но и понять, кто мог желать ее смерти, тоже не могу.
– А в труппе у нее врагов не было?
Он вытаращился на меня в изумлении. Потом расхохотался.
– Конечно, были… Сами знаете, какая здесь обстановочка… Но вы можете представить себе стареющую приму Бессонову, крадущуюся в квартиру Волошиной? А на киллера у нее, простите, денег не наберется. Она лучше потерпит волошинское присутствие. И потом… На врагах актеры разряжаются. Они своих врагов любят больше друзей. Достаточно взглянуть на Ритку. Посмотрите, как рыдает моя супруга… И только я знаю, как завидовала она Анне. И ревновала меня к ней…
Я посмотрела. Злейшая врагиня Аньки действительно искренне заливалась слезами. Правильно. Кого же теперь кусать? Пока найдешь новую жертву разрядки…
Тихонович был прав. И я ему поверила. Никто в театре Анькиной смерти активно не желал. Пассивно – пожалуйста. Но в исчезновении Аньки резону им не было никакого. Абсолютно.
Я шла по проспекту, пытаясь собрать разбросанные, перемешанные со слезами мысли в логическую цепочку. Итак, Анька Волошина, красивая, молодая, любимая, ждущая ребенка, наконец-то приглашенная сниматься в фильме, ни с того ни с сего бросается из окна…
Даже сделав слабую скидку на состояние беременности, этого не получается, господа!
Конечно, беременные женщины способны на многие странности, но… Не на такие. И не Анька. Уж в этом-то не сомневайтесь!
По словам Игоря и свидетеля происшествия, коим являлся довольно пьяный сосед, возвращавшийся с «презентации» (кстати, именно к нему-то я и направляла сейчас свои стопы), произошло это около двух часов ночи.
В половине двенадцатого мы с Анькой разговаривали по телефону, потому как обеим не спалось. Анька была весела и спокойна. Я сама могу это засвидетельствовать где угодно и поклясться хоть на Библии, хоть на Коране, хоть на Аюр-Веде.
Значит, с половины двенадцатого до двух что-то произошло.
И если это произошло, то неужели все соседи спали и ничего не слышали?
Да вот так уж получилось! Если бы не пьяный сосед, они бы и Анькин последний полет пропустили.
Я опять пыталась вспомнить Анькины слова. Что-то промелькнуло. Там, в глубине памяти. Но сказано это было не в нашу последнюю встречу. Что же такое-то она говорила?
Я остановилась. Прямо передо мной в витрине размахивал толстой ладонью розовомордый идиот из пластика. Улыбка кретина приглашала меня немедленно посетить магазин со страшноватым названием «Мамона».
