За четыре кружки пива и тарелку раков? Ты всех так обдираешь?
– Хорошо, тысяча. – Сандра на всякий случай отступила назад.
– А немного подумать – будет пятьсот? – приходил все в большую ярость Держава. – Ты бандитка!
– Не спорь, Держава, – доставая портмоне, сказал Бельмас, просто млеющий от дочурки, что было видно невооруженным глазом. Он положил на стол полторы тысячи. – Спасибо, Сандра.
– Пожалуйста, – вызывающе бросила девушка, смахнув купюры в кармашек фартука. – Больше не попадайся мне на глаза, дядя папа, а то у тебя денег не хватит.
Проводив девушку взглядом бешеного быка, Держава взялся за воспитание новоиспеченного папаши:
– Ты ее балуешь. Этак она вконец обнаглеет.
– Сандра должна понять, что я не враг ей.
– Ничего она не поймет, потому что не хочет. Но бабки из тебя вытащит. Ты, я вижу, совсем лох?
– Тебе не понять меня, – снисходительно улыбнулся Бельмас. – Я жил одиноким волком, у меня не было ни дома, ни родных. Жизнь прошла вхолостую. А теперь у меня есть дочь. Родная дочь! И ты хочешь, чтоб я отказался от такого подарка судьбы? Для меня другие краски появились в этом мире. Да я для нее… дом куплю, одену как манекен…
– Если Японец отдаст баблосы, – вставил Держава.
– Отдаст, никуда не денется.
Бельмас вообще-то не был уверен, но надеялся, что Японец не посмеет обмануть его, ведь когда-то Бельмо кидал другу бабки, пусть и ворованные, на хлеб с маслом для детишек. Неужели у друга короткая память?
4
Японец заказал требуемую сумму в банке и три дня скрежетал зубами от жадности. К тому же его раздирали противоречивые мысли. Андрей Тимофеевич не созрел разрешить проблему примитивным способом, но Шаху позвонил и, как ни противно было прогибаться перед ним, взял елейный тон:
– Фарид, прости за беспокойство, я отменяю заказ.
– А что так?
– Да все уладилось, это была минутная слабость, – неестественно оптимистичным тоном продолжил Андрей Тимофеевич. – Договорился я с Бельмом, все в порядке. Слава богу, грех не придется брать на душу. А то ведь душа одна, и, говорят, она бессмертна.
Душу приплел, бога… Совсем плохой стал.
– Как скажешь, – произнес Шах своим мягким голосом, по которому никогда не определишь, что он там себе думает на самом деле.
Андрей Тимофеевич положил трубку, ссутулился, сунув сложенные ладони между коленями, его тело, как острым ножом, пронизало слово «отдать». Добровольно отдают бешеные бабки только конченые идиоты! Японцу жутко не хотелось лишаться огромной суммы, не хотелось быть конченым идиотом.
За последние годы он привязался к деньгам, полюбил их всеми фибрами души, потому что только они имеют смысл, как он выяснил на своей практике. И когда маячит перспектива их потерять – наступает пора ошибок. Первой его ошибкой было обращение к Шаху, второй – вызов семьи на совет. Нашел с кем
