когда ей поставили диагноз «генитальный герпес», и с тех пор она ни разу не занималась сексом – то есть больше 20 лет.
Ван Вагонер спокойно объяснил ей, что лекарства от ее болезни нет. Возможно, она сможет участвовать в клинических испытаниях терапевтической вакцины, что в итоге позволит разработать средство, способное облегчить симптомы. В будущем такая вакцина сможет снизить возможность передачи вируса простого герпеса (ВПГ) ее половым партнерам. Произнося это, Ван Вагонер слегка кивнул, подтверждая скрытый смысл фразы: да, когда-нибудь она сможет снова заниматься сексом.
Если она согласится участвовать в клинических испытаниях, ей введут активную вакцину или плацебо; Ван Вагонер и сам не будет знать, что именно она получит. Она все поняла и согласилась участвовать. Женщина подписала бланк информированного согласия и ушла, а Ван Вагонер еще долго думал о ней. Он знал, что у большинства людей генитальный герпес протекает легко – да, периодически возникает дискомфорт в области половых органов, но больше никаких продолжительных последствий для организма инфекция не вызывает. Со временем ее обострения становятся все мягче, и она превращается не более чем в мелкую неприятность, а иногда инфекция и вовсе перестает напоминать о себе. С другой стороны, ее влияние на психику человека Ван Вагонеру предсказать не удавалось. Одни просто пожимали плечами, принимая диагноз, другие – такие, как сидевшая в его кабинете женщина, – реагировали бурно; для них эта инфекция становилась постыдным клеймом, менявшим всю жизнь.
Пройдет больше десяти лет, а Ван Вагонер по-прежнему будет вспоминать первого пациента, согласившегося участвовать в испытаниях вакцины от герпеса. Перед ним предстанут сотни пациентов, прежде чем он поймет, что реакция той женщины на диагноз была хоть и необычной, но не уникальной. Именно так некоторые пациенты пытались примириться с поставленным диагнозом – они просто отказывались от секса. На течение болезни это никак не влияло, но зато им не приходилось сообщать своим половым партнерам о том, что у них герпес, и к тому же это сводило на нет риск быть отвергнутыми. Какое-то время им удавалось жить так, будто им никогда не ставили такого диагноза, но его отрицание и попытки воздерживаться от секса в один прекрасный день оказывались тщетными. Ван Вагонер знал, что чувствуют эти люди, ведь он сам жил так многие годы.
Ученый родился и вырос в штате Юта, он был младшим ребенком в семье истовых мормонов. В четыре года он понял, что его привлекают мальчики, и, несмотря на юный возраст, осознал, что это неправильно. «Я быстро усвоил, что такое влечение Богом не только не приветствуется, но считается преступлением лишь немногим лучше убийства и всячески порицается».
В пятом классе Ван Вагонер узнал, что от ВИЧ/СПИДа умирают в основном гомосексуалисты, и сразу подумал: «Вот так же и со мной будет». Реакция друзей семьи на эпидемию только усугубила эти мысли – ты попадешь в ад или сейчас, или потом, говорили они. Ван Вагонер понял, что его судьба предрешена. Бог покарает его за влечение к
