и отряхнула шерсть с юбки. – Все знают, что это самый бестактный вопрос.
– Ну, тебе еще нет тридцати, чтобы он стал бестактным, – легкомысленно отмахнулась мама. – А все-таки было бы здорово, если б ты об этом задумалась.
– Не уходи от темы! Ты что, серьезно насчет ПМЖ?
– А что такого? Вот Лидия Владимировна уехала и довольна. Там теперь и магазин построили, и банкомат есть, пенсию с карточки снять можно. Квартиру сдам. Буду как барыня.
– Ага. Хочешь – картошку сажай, хочешь – навоз таскай.
Лиза подперла голову руками, она рассматривала мать, словно впервые видела.
– Может, тебе отправиться в путешествие?
– В свое время поездила по Союзу: самолеты – суета, язык учить – не хочу, – отмахнулась Наталья.
– Турция? Египет. Индия.
– В жару. Не хочу.
– Нашла бы себе там кого, – предложила Лиза.
– Ну конечно, за столько лет не нашла, а теперь выкачу на рынок невест свои чресла.
– Вот удивительно, ты – коренная москвичка, откуда в тебе такая тяга в земле копаться? У тебя же в роду все врачи. Ладно бы папа. Это же он у нас деревенский.
– Видимо, природа уравновешивает, – пожала плечами Наталья. – Кто от земли тянется в Москву, кто из Москвы – противоходом в деревню. У твоего папы всегда были другие устремления.
Лизе все не давала покоя одна мысль:
– Слушай, а ты была у папы на родине? Ну, в этой…
– Котловке, – подсказала мама. – Нет, не была. Папа особо туда не стремился. Я бы сказала, наоборот, сбежал, чтоб больше не возвращаться.
– Ну да, где папа, а где Котловка. Задница мира, – рассудила Лиза.
– Лиза, – мама с укором посмотрела на дочь.
– Что, всем известно, нет жизни за МКАДом.
Указатель «Котловка» на маленькой станции, выхваченный огнями электрички, опровергал это утверждение лишь отчасти. На станции вышли несколько пассажиров, угодив сходу в грязные лужи, фонари не горели, ветер трепал рекламные объявления и ветхое расписание. Пассажиры, местные жители, с сумками и тележками, очевидно прибывшие из области, чертыхаясь, спускались по полуразрушенным ступенькам, кто-то нетерпеливый прыгнул прямо с перрона, чтоб сэкономить время. И неизвестно, что было более безопасным.
У станции, где был разбит единственный фонарь, собралось с пять-шесть местных бомбил. Да только какая клиентура из таких же, как они: бабка, пара мужичков и тройка женщин лет сорока пяти с тележками. Бабку в расчет не брали, а на баб с базара нацелились.
– Бабоньки, садись, куда надо?
Бабы проигнорировали таксистов.
– Девки, маршрутка! Давай быстрей! Уедет! – окликнула баба соседок.
И все дружно поспешили к маршрутке. Бомбилы на маршрутку были не в обиде. Собирались они тут не столько в ожидании пассажиров, сколько чтоб не торчать дома и не слушать ворчанье жен. Своего рода котловский мужской клуб.
– Что, мужики, по домам? Шурик, ты едешь? – позвал старшой.
Шурик,
