Не успела она это подумать, как рука набрела на гладкую, глянцевитую рукоятку, вмурованную в стену, вроде ручки гигантского рубильника, которым можно запустить огромную машину. Сентябрь с трудом различала эту изящную рукоять во тьме. Она вспомнила другой рубильник, оживлявший чудовище Франкенштейна в фильме, на который мама ее взяла с собой, о чем потом очень пожалела. Неделю после этого Сентябрь бегала по дому, включая свет в каждой комнате и выкрикивая слова, казавшиеся ей очень научными и профессиональными.
Сентябрь переключила рубильник. Она просто не могла поступить иначе – так удобно рукоятка легла ей в руку, изящная, но массивная, из настоящего дерева, идеальная, прочная и такая притягательная, будто сделана именно для нее. Бывают переключатели, которые невозможно не потрогать, и бывают дети, которые не могут удержаться, чтобы не включить-выключить такую штуковину – просто чтобы посмотреть, что произойдет.
Произошло вот что.
Зажегся свет.
В самом низу лестницы Волшебное Подземелье осветилось, словно поле, полное светлячков: вспыхнули уличные фонари, окна домов зажглись теплым красноватым светом. Миллион сверкающих пятнышек света и звука уходили вдаль, насколько хватало взгляда, и еще дальше – не просто город, а много городов и фермы между ними, лоскутное одеяло аккуратно нарезанных клочков плодородной земли. Она стояла будто бы на скале, озирая сверху всю страну. Надо всем этим висел на собственном витом проводе хрустальный шар; провод, черный и скользкий, исчезал в мягком влажном тумане. Великанский светильник горел вполнакала, словно огромная искусственная луна, окутывающая черноту подземелья вечными фиолетово-серебряными сумерками. На его прозрачной поверхности светились призрачные дымчатые римские цифры: XII.
Сентябрь больше не различала ни стен, ни потолка пещеры – только небо, холмы, торжественные перламутровые сосны, как будто это был верхний мир, а Волшебная Страна приснилась ей во сне. Тишина наполнилась голосами так же быстро, как тьма – светом; потом послышались обрывки музыки – тут рассы́пался аккордеон, там, вдали, запел рожок. Позади нее огромная лестница спиралью уходила вверх, исчезая в вышине. Ниже, всего в нескольких лестничных пролетах, раскинулся чудесный внутренний дворик, уставленный грациозными статуями, с фонтанчиком, в котором булькала чернильного цвета вода. В темноте она не видела, как близко было дно! Рядом с фонтаном призывно раскинулась парковая скамья, высеченная целиком из древней кости: можно было присесть, насладиться прекрасным видом, а заодно и с аппетитом перекусить.
А в дальнем углу дворика, совсем плохо скрытая статуей шута, жонглирующего драгоценными планетками с медными и бронзовыми кольцами, стояла очень знакомая фигура. Фигура с крыльями и длиннющим хвостом, с могучими задними ногами и с полным отсутствием передних.
– Аэл! – закричала Сентябрь, и сердце ее, выпрыгнув из груди, помчалось впереди нее вниз по винтовой лестнице; поворот, еще поворот, пока она наконец не влетела во дворик
