ответственности, моральные принципы… Ну и черт со всем этим! Разум Мэдисона уже замолчал, всей его сущностью управляло одно тело. Ах, если бы не этот ее испуганный взгляд!
Вскочив из-за стола, он принялся метаться по комнате, как тигр в клетке, поминутно вытирая вспотевшие ладони о штанины, потому что от одной мысли о Слоун его вновь бросило в жар.
– Ах ты, сволочь! – прорычал он, обращаясь к самому себе. Ведь, судя по всему, Слоун Фэйрчайлд была порядочной женщиной, которая пришла бы в ужас, узнай она, что за мысли лезут ему в голову. – Подумай только, ты же обручен с ее лучшей подругой! – напомнил он собственной персоне с отвращением. – Ты приговорен, старина!
Картеру подумалось, что он заговорил бы совсем по-другому, если бы был приговорен к тому, чтобы провести месяц со Слоун.
Но рукопись звала его, манила к столу.
– Понял, – громко проговорил он, будто устыдившись себя самого. – Я для этого сюда и приехал. Работа – вот что у меня на первом месте!
Сцепив пальцы в замок, Мэдисон вытянул руки вперед, а затем уселся за стол. Он молча смотрел на чистый лист бумаги, положив пальцы на клавиши машинки. И вдруг ему в голову пришла неожиданная мысль. А как поступил бы его герой, если бы приехал ночью в дом к красивой женщине, которая вышла его встретить, не успев даже толком одеться?
– Глупый вопрос, – насмешливо пробурчал себе под нос Картер. – Это же литература. Как захочешь, так твой герой и поступит.
Тем не менее он дал волю своей фантазии. Если бы он был Грегори – главным персонажем, а не Картером Мэдисоном, весьма порядочным и сдержанным молодым мужчиной, то, конечно, направился бы за мисс Фэйрчайлд в кухню. А увидев, что ее соски напряглись, Грегори наклонился бы к ней через стол, взял бы ее грудь в руку и ласкал до тех пор, пока она не отвердела бы, а сосок не стал круглым и твердым, как жемчужина.
«Картер, это безумие», – твердил его разум.
«Не важно, – возражало его желание. – Это не больше чем фантазия. К тому же тебя ведь не повесят за фривольные мысли».
Грегори – да тот смахнул бы все со стола, поднял ее и…
Нет, нет, нет! Так дело не пойдет! Это неэстетично!
На полу? Но там слишком холодно. И тоже некрасиво!
– Погоди-ка, кажется, я придумал! – тихо сам себе сказал Картер.
…Грегори медленно поднял бы ее со стула, поставил на ноги. А она бы стеснялась, зажималась и слабо сопротивлялась. Но как только его губы коснулись бы ее губ, Слоун всем телом прижалась бы к нему… Вот Грегори обнимает ее, страстно целует, проникая языком в теплую сладость ее рта, а затем, не выпуская из своих объятий, подводит и сажает ее на тумбочку. Сначала она пытается остановить его, но он развязывает пояс халата, и Слоун больше не вырывается. Грегори не спеша разводит в стороны полы ее халата и видит… желтую ночную сорочку… возможно, такую же уродливую, как и это голубое чудовище…
– Черт! –
