отдельного обсуждения. Маленький дракончик очень не любил спать один в своей комнате, поэтому для него было самым обычным делом вечером прийти в чью-то спальню и залезть под одеяло. Лидировала в сонном марафоне, разумеется, Лиала: Серебро и Сирень позволяли ей быть почти что полноправной владычицей сновидений и показывать Дитриху такие миры, от которых дракончик приходил в полный восторг. К сестрице Олесии Дитрих тоже стабильно приходил раз-два в неделю. А вот остальные варианты могли быть разными. Он мог прийти и к маме с папой, и к Аяри, и к братьям. Правда, к Мефамио он после того нехорошего случая больше не ходит. Уталак вздохнул, посмотрев на своего старшего сына. В его глазах с того дня поселился надлом, когда он понял, что навсегда оттолкнул от себя братика…
И ведь ничего не предвещало беды. Дитрих, несмотря на постоянную занятость Мефамио, очень любил старшего брата. А уж ночи, когда он приходил к нему ночевать, воспринимались последним как настоящее чудо. И Уталак чувствовал, что Мефамио тоже всей душой тянется к малышу, которому еще столько предстояло узнать. Хотя и в свойственной ему манере напрямую этого не показывал.
Но в тот день все пошло не так. Мефамио, будучи начальником стражи острова, был драконом очень занятым, и как следствие, иногда ему даже не хватало времени на душ. Что Дитрих в силу своего роста, разумеется, чувствовал куда сильнее других. И вот однажды, когда Мефамио вернулся к себе в комнату прикорнуть пару часов и бросил сапоги у входа, Дитрих со святой наивностью решил помочь ему. Подумав, что ногам Мефамио жарко, он на своей тележке привез ему два кувшина воды. В каждый кожаный сапог вылил по кувшину. И ладно бы он удрал после этого – Мефамио остыл бы, ну или понял бы его благие намерения. Но нет, когда Мефамио вышел – его ждал улыбающийся Дитрих, уверенный, что старший брат оценит его заботу.
Но он не оценил. Попытавшись, как обычно, запрыгнуть в свои сапоги на ходу, Мефамио, совершено не ожидавший в своей адрес такой «заботы», поскользнулся и растянулся на полу. Ошибочно решив, что дракончик хотел над ним пошутить, он схватил Дитриха за шкирку и несколько раз ударил его по самому чувствительному месту. И сразу же выронил его. Потому что в этот момент в синих глазах маленького дракона словно что-то умерло. Искра наивного детства погасла, глаза стали стеклянными… без единого слова он повернулся и побежал в свою комнату. Если бы Мефамио сразу бросился за ним, сразу попросил прощения, возможно, было бы не так поздно. Но он, поразившись собственной несдержанности и увиденному в глазах Дитриха, упустил бесценную минуту. Когда он бросился к брату, тот уже заперся в своей комнате.
Весь замок не спал в эту ночь. Мефамио никто не ругал, потому как знали, что никто не накажет его сильнее, чем он накажет себя сам. Но сидевший в кресле гостиной Рэй неумолимо сообщал о все новых и новых вспышках Лазури, исходивших из комнаты Дитриха. Лиала сидела неподвижно, ее глаза смотрели в пустоту: девушка с Серебром и Сиренью уже готова была встретить Дитриха в мире снов, но он там всё не появлялся. Олесия беззвучно плакала, Аяри
