Блин, Виталька приболел вроде бы. Николаичу позвоню. У него, кажись, сын приехал с Севера вчера. У него много друзей тут.
– Вы и так уже многое делаете для меня.
– Да ладно, все нормально… И жене тоже надо позвонить. Марина у меня старенькая, волнуется много. Бывает, задержусь на службе, забуду ей позвонить, а она начинает свои капли пить. Совсем с ума сошла. Не могу, говорит, когда дома нет никого. Страшно ей. И чего она боится? Квартирка у нас небольшая, спрятаться там негде. Да никто и не позарится на наше добро. Наше добро все разъехалось по разным городам давно уж. Жена у меня знаешь какая? Вот как собачка домашняя. Возвращаюсь домой, иду в душ – а она сидит рядом и разговаривает со мной. Позвоню ей.
Клим набрал номер и стал объяснять супруге, почему он задержится на работе. Потом начал обзванивать своих друзей.
Когда Влад услышал свою историю из уст Клима, то осознал, какой же он все-таки хреновый отец. Он совсем не думал о дочери. Жил только в своих рассказах. Писал что-то по вечерам и по утрам, не обращая внимания ни на кого. И выходило, что Яна росла будто без отца.
Когда они ходили в «Фэнтазиград», он сидел там на скамейке и писал рассказы. В кинотеатре оставлял Яну в зале, а сам устраивался около гардероба с макбуком и снова писал. В «Планете ИГРик» садился за столик в обеденной зоне и опять принимался за свое.
Яна оставалась одна. Всегда одна. И дома, и на прогулках.
Если они гуляли в лесу или в парке, Влад брал с собой книгу и читал. Отказывался ползать по камням, бегать среди деревьев, пинать мяч. Он укутывался в свои мысли, как цыганка в шаль.
Он даже не мог сказать, какой сейчас у Яны любимый мультик. Раньше, когда ей было три года, это был «Лунтик». Она говорила: «Кисиутинг, паста», – что означало: «Включи Лунтика, пожалуйста». А сейчас?
Он водил ее на коньки, но даже не спросил у нее ни разу, нравится ли ей это. Он, конечно, принимал участие в ее жизни. Если она что-то просила, он помогал. Если ее дергали за косы в садике, он объяснял, что так мальчики показывают, что она им нравится. Если Яну обзывали «всезнайкой», он смеялся и объяснял, что это даже комплимент. Но чтобы подойти и предложить Янке поиграть во что-нибудь или сходить куда-то – такого не было уже давно.
Влад перестал быть настоящим отцом с того момента, как начал писать. Он стал роботом с гравировкой «папа».
От этих мыслей Влад почувствовал горечь. Он пообещал себе, когда найдет Янку, перестать быть таким эгоистом. Он прислушается к Янке, пойдет с ней в кино, и они будут вместе кататься на горках в детском центре. Он загладит свою вину. Сделает все, чтобы такого больше не повторилось, станет чутким и внимательным. Будет читать ей на ночь, а не включать аудиосказки на телефоне, чтобы, сидя в наушниках, спокойно поработать над рассказом. Он поможет ей клеить деревянный кораблик, а не просто даст коробку с кусочками модели и инструкцией. Поможет построить дом из «Лего», который уже полтора года стоит на этапе фундамента.
А ведь
