ПВО и ПРО Аниськина Павла прозванного за распутный нрав – «Семь грехов», можно было положиться. Он сумел сдержать атаку дронов при штурме Форпостов торговой федерации. За профессионализм и выдержку ему прощали все его выходки. Но надо отдать должное: на вахту он заступал трезвым и собранным.
– Со шрапнелью заминка, Серафим Бенедиктович, отстреляли, почти все, на последних учениях. Ждём доставку.
– Получите, доложите.
– Доложим. Мы и без шрапнели ни один объект не пропустим. Не на войне же. У пиратов нет разделяющихся боеголовок.
– На войне или нет, мы— боевая единица. Боекомплект должен быть укомплектован согласно устава.
– Есть, согласно устава.
Селектор щёлкнул переходя на приватную линию.
– Серафим Бенедиктович, мы с вами огонь и медные трубы прошли, но патрульные новобранцы из персонала не имеют должной выдержки и подготовки; они уже ропщут. А объяснить порой тяжелее, чем выполнить. Мы не знаем, к чему готовимся. Страдает боевой дух.
Переключатель вернул разговор в общекорабельный канал.
– Паш.., ну скажи, что ждем прилета моей невесты.
– При всем уважении, сэр, они быстрее поверят во второе пришествие Иисуса.– тут же съязвила кареглазая Оля Тихоненко, красавица с пышной грудью и глазами сверкающими, подобно чёрному обсидиану, первый пилот «Несокрушимого». Отличница Лётной Академии, завалившая экзамен на поступление во флот Альянса из-за неоднозначной наколки— Самочка.
– То есть, по-вашему, я и невесту себе найти не способен? – раздражение, вызванное провалом теста, накрыло новой волной.
– Чтобы встретить любовь, надо хотя бы в нее верить, – язвительно заметила офицер стыковочного узла Мэри Олдстоун – рыжеволосая зеленоглазая красавица, прозванная среди экипажа Спасительницей за спасательные капсулы, находящиеся в ее подчинении. Правда, за глаза все звали ее ЧертеНяшкой. Дикая смесь красоты и смелости характера вскружили голову не одному офицеру на «Несокрушимом». Сама же Мэри уверенно держала дистанцию согласно уставу звездного флота.
– Любовь – выдумки, ее не существует. Есть привязанность, сексуальное влечение…– начал Серафим.
– Иисус походу быстрее вернется.– Прервала мудреную тираду Чертя.
И тут же по селектору пробежала волна приглушенного смеха.
– Отставить разговоры! – взревел космоинженер.
– Есть отставить.
– И вообще: ожидание изменений к лучшему люди, испокон веков, надеждой звали. С ней и жить легче. А без надежды на флоте делать нечего.– Березкин отчаянным усилием усмирил гнев.
– Есть жить с Надеждой! – Бравада и ударение, с которым ЧертеНяшка произнесла слово «надежда», снова вызвали волну сдавленного смеха.
– Мэри, по «Машке» заскучала? Сейчас мигом наряд организую.
– Никак нет, Серафим Бенедиктович.
