Современная школа разведки применяла более цивилизованные и менее опасные методы подготовки молодых специалистов. В девяностые годы помещение сдавали гастарбайтерам из Средней Азии, но в начале двухтысячных эту кормушку, приносившую какой-то мелкой штабной крысе скромный постоянный доход, прикрыли. С тех пор о ней забыли, передав в ведение Министерства обороны и включив в списки неликвидных объектов недвижимого имущества, которые не смог распродать даже самый предприимчивый в истории вооружённых сил министр.
Единственная жилая комната была тесно обставлена по периметру двухъярусными наспех сколоченными нарами и завалена гнилыми матрасами; сантехническая кабина с треснувшей от неимоверных перегрузок облупившейся чугунной ванной и разбитым унитазом – до отказа забита пустыми бутылками. Приткнуться кое как удалось только на кухне, где нары не помещались, а из всей обстановки между газовой плитой, ржавым умывальником и старым сломанным холодильником втиснулись небольшой обеденный стол со следами от многочисленных ножевых порезов и шесть расшатанных табуреток, сложенных пирамидкой.
Свет, как ни странно, зажёгся. Засиженная мухами лампочка Ильича, изготовленная на советском оборонном предприятии, а потому не перегоравшая уже много десятилетий, светила так тускло, что различить черты лица помощницы Геракл не смог даже с близкого расстояния. Зато великолепную грудь разглядел через распахнутое пальто отлично. Она была прекрасна и не нуждалась в дополнительных украшениях. Ни золото, ни бриллианты, ни ордена и медали не могли отвлечь внимание ценителей красоты от едва прикрытых снизу пышных округлых форм, достойных кисти выдающихся портретистов.
Оставив праздное созерцание до следующей встречи, секретный агент сразу перешёл к делу, начав разговор издалека. Зная, что испытанная огнём, водой и медными трубами (других в элитный спецназ не принимали) сослуживица станет рассказывать ему только о том, чему он сам был свидетелем, опытный ветеран не стал задавать лишних вопросов, сосредоточившись на единственной в прошлом неформальной встрече.
– Ты вспоминаешь Сейшелы?
– Нет, не люблю вспоминать о местах, где мне не понравилось, – честно призналась она.
– Люди говорят, это рай на земле, – заметил Геракл.
– Так говорят те, кто родился и провёл детство в таких вот условиях.
Сирена обвела рукой тесную конуру, едва не смахнув с нависавшей над столом покосившейся полки старую покрытую толстым слоем пыли эмалированную посуду с остатками когда-то недоеденных пищевых концентратов.
– Эко хватила, – усомнился Геракл. – Не все звёзды родились на помойке, а между тем слетаются на этот элитарный курорт с разных концов света как мухи на говно.
– Подобное притягивает подобное и сливается с ним – первый закон Вселенной, – парировала Сирена.
– Это тебя гложет
