Он считал ее старше себя, теперь он не был в этом уверен.
Дэвин ждал, часто дыша после своей вспышки, и наконец услышал, как она очень тихо произнесла:
– Ты слишком хорошо поешь.
Дэвин заморгал. Это было вовсе не то, чего он ожидал.
– Я вынуждена напрягать все силы во время исполнения, – продолжала она, и лицо ее впервые вспыхнуло. – Раудер для меня труден – все его вещи. А сегодня утром ты пел «Песнь любви», даже не задумываясь над ней, развлекал других, пытался очаровать меня. О Дэвин, мне приходится сосредоточиваться во время пения! Ты заставил меня нервничать, а когда я нервничаю, то срываюсь на людях.
Дэвин осторожно перевел дух и в задумчивости оглядел пустую, залитую солнцем улицу. Потом сказал:
– Ты знаешь… тебе когда-нибудь говорили, что можно, и даже полезно, рассказывать другим о подобных вещах – особенно тем, кому приходится работать с тобой?
Катриана покачала головой:
– Это не для меня. Я никогда не могла говорить об этом. Никогда.
– Тогда почему сказала сейчас? – рискнул Дэвин. – Почему ты пришла за мной?
Последовала еще более длинная пауза. Компания подмастерьев показалась из-за угла и с привычной издевкой заулюлюкала при виде парочки. В этом, однако, не было злого умысла, и они прошли мимо, не причинив вреда. Ветер гнал по булыжнику красно-золотые листья.
– Кое-что произошло, – сказала Катриана д’Астибар, – и Менико всем нам заявил, что ты – ключ к нашему успеху.
– Это Менико послал тебя за мной?
Что было совершенно невероятно после шести проведенных ими вместе лет.
– Нет, – быстро ответила Катриана, качая головой. – Нет, он сказал, что ты вернешься вовремя, что ты всегда приходишь вовремя. Но я нервничала, ведь так много поставлено на карту. Я не могла просто сидеть и ждать. Ты ведь ушел немного, гм, расстроенный.
– Немного, – мрачно согласился Дэвин, отметив, что она наконец-то соблаговолила сделать виноватое лицо. Он чувствовал бы себя в большей безопасности, если бы не продолжал находить ее столь привлекательной. Он никак не мог перестать, даже сейчас, гадать, как выглядели бы ее груди, освобожденные из тисков низко вырезанного корсажа. Марра рассказала бы ему, он знал, и даже помогла бы ему добиться победы. Они делали это друг для друга и потом делились впечатлениями, когда в прошлом году направлялись в Чертандо, где она умерла.
– Ты лучше расскажи мне, что случилось, – сказал он, заставляя себя вернуться в настоящее. Опасность таилась и в воспоминаниях, и в фантазиях.
– Ссыльный герцог Сандре умер вчера ночью, – сказала Катриана. Она оглянулась, но улица оставалась пустынной. – По какой-то причине, никто не знает почему, Альберико разрешает устроить ему проводы со всеми почестями во дворце Сандрени сегодня вечером и завтра утром, а потом…
Она замолчала, ее голубые глаза
