истлели в пыль. Книгу, в которую записывались все приходящие гости, если она вообще существовала, постигла та же участь. Поэтому автор и позволил употребить это слово – «скажем». Но история эта абсолютно правдивая, за это автор совершенно ручается, потому что красивая очень история.
Она была француженкой, и звали ее Мари. Однако, что она делает здесь в Москве, она, наверное, и сама бы нам не сказала. Красивая, как богиня стерва, объявилась на балу внезапно, испепелив синими глазами всех собравшихся мужчин. Качнув копной черных, как смерть волос и поджав, красные же, как смерть пухлые детские губы, она гордо несла свой курносый носик в самый дальний конец зала. Заверяю вас, дорогой читатель, что грудь, ноги и плоский как у юноши живот… Да в придачу ко всему пупок… Вообще, любой мужчина, которому посчастливилось увидеть это воочию, надолго лишался дара речи. Иногда на всю жизнь.
А в самом дальнем углу зала стоял невзрачнейший человечек, князь Михаил Аркадьевич Вавилов, который даже сам до сих пор не понимал, каким же образом он оказался на этом балу, где у него решительно ни одного знакомого не было. Он практически ежеминутно доставал из кармана платок и вытирал от пота абсолютно лысую голову, иногда он в этот платок сморкался. Нос-картошка, лысая голова и водянистые глаза – вот, пожалуй, и все, что нужно знать читателю о внешности Михаила Аркадьевича. Да, он был на самом деле еще довольно-таки полным мужчиной, потому что любил на ночь поесть потрошков или пирожков с мясом или борща на худой конец. Князь мысленно считал до двух тысяч пятисот, ведь он твердо решил: как только досчитает, сразу же раскланяется с хозяевами, сядет в экипаж и поедет в гостиницу.
Когда наш добрейший главный герой увидел стремительно приближавшуюся к нему Мари, он сначала подумал:
«К гусарам». Ибо по правую руку от него стояли два высоких гусара, на которых это стремительное приближение тоже произвело неизгладимое впечатление.
«Или, скорее, к этому красавцу, капитану-артиллеристу». Капитан-артиллерист смотрел на Мари и выстукивал правой ногой какой-то только ему ведомый марш.
Когда, наконец, князь понял, что Мари идет все-таки к нему, он подумал: «Сейчас очень бы пригодился небольшой такой сердечный приступ или апокалипсический удар небольшой тоже или желчь чтобы разлилась.» Он закинул руки за голову отчаянно посмотрел на нее и захотел что-то сказать, но так и ничего не сказал, потому что губы его тряслись мелкой дрожью.
«Invitez-moi à la prochaine danse, monsieur», – тихо сказала Мари. После этого она развернулась и уже довольно медленно отошла от Михаила Аркадьевича. Остановилась ровно посередине зала. «Какой еще следующий танец, если никакого предыдущего танца не было», – подумал князь, – «так, а до каких я досчитал? По-моему, до тысячи восьмисот пятнадцати». Он продолжил свой счет. В это время заиграл вальс. «Все, конец», – обреченно подумал Михаил Аркадьевич и кротко посмотрел на Мари. Она стояла посреди зала и глаза ее сияли небесной синью. Он неохотно, но довольно быстро медвежьей походкой ринулся к девушке. Гусары и капитан-артиллерист
