был в восторге. Нравится мне подход к жизни у людей Слащева! Каждый раз удивляюсь их выходкам. Где он берет таких? Чутье у него, что ли?
– А много денег – это сколько?
Генерал назвал сумму. Усмехаюсь.
– Хороший купец. Дешево сторговался. В общем, так, Василий Васильевич, подготовьте мне бумаги на производство этого Емца в подполковники. Ну, и орден ему, само собой.
Крым. Дворец Меллас. Набережная.
6 (19) августа 1917 года
– Устал?
– Соскучился очень.
Я зарылся носом в ее волосы, вдыхая ставший родным запах.
– Твои волосы пахнут короной.
– Я не сомневаюсь. Думаю, прежде мои локоны пахли лучше. Царские обязанности требуют значимого.
Улыбаюсь.
– Я тебя люблю, мое солнышко.
– И я тебя.
Мы все еще говорили на веселой смеси русских и французских фраз, хотя Маша старательно учила язык и делала все, чтобы скорее войти в полноценную роль императрицы Всероссийской. Я ее щадил, и когда видел, что она очень устала, говорил исключительно на французском, мы же не на протоколе, в конце концов, зачем я буду ее мучить? Хотя она и очень старалась. Я бы так не смог.
Закат бросал свои лучи на водную гладь. Мы стояли, глядя в багряные оттенки. Романтика.
– Как дела на фронте? Я чувствую, что все хорошо.
Усмехаюсь краешком губ.
– С чего такая уверенность?
– Ты не в штабе, а со мной.
Хмыкаю.
– Удивительно, но действительно все довольно хорошо. Все бомберы отбомбились, немецкие и прочие крейсеры потоплены в Стении, армия Каледина прорвала фронт и движется вдоль черноморского побережья, опрокидывая один форт за другим. Многие форты либо заняты отрядами Слащева, либо выведены из строя. Армии Брусилова просто вспороли оборону 1-й османской армии. Я надеюсь на то, что в ближайшие два-три дня наша армия сможет устранить османскую армию как серьезную силу в европейской части между нынешней болгарской границей и Босфором. И представь, забавный случай, капитан ССО Емец просто купил у турок три моста через Марицу!
– Купил? Серьезно?
Я рассказал эту историю, и мы с Машей рассмеялись.
– Миша, этого капитана ведь ты наградишь?
– Разумеется. И награжу, и уже подписал его производство в подполковники.
– Правильно.
Мы некоторое время помолчали, глядя вдаль и слушая плеск волн у наших ног.
– А что тебе снилось сегодня?
– Что?
– Когда я тебя разбудила, ты буквально вскричал: «О нет! Такой сон!»
– Ах, это…
Я лихорадочно размышлял. Вообще, с этим всем что-то делать было явно надо, ведь я могу думать о чем угодно и шифроваться как угодно, но я не Штирлиц, а, скорее, радистка Кэт, и во сне или спросонку могу брякнуть все что угодно. Как это и произошло сегодня. Да и, извините,
