или просто унизительными замечаниями, так он ведь мой преподаватель!
Нужно срочно что-то сказать, чтобы исправить ситуацию, но Гордеев, хмыкнув, делает это за меня:
– Кажется, все-таки голова немного пострадала.
Я сползаю со стола, качнувшись, хватаюсь за край рукой. Роман Андреевич тут же оказывается рядом. Чувствую его руку на своем плече, вижу встревоженные глаза. Мужчина водит пальцем перед моим лицом, я слежу за ним взглядом.
– Не тошнит, голова не кружится? – спрашивает Роман Андреевич. Качаю головой. Он кладет на нее руки и ощупывает.
– Неплохо приложило, – высказывается в итоге, – может, и шишка будет.
Я тихо произношу:
– Извините меня за… Ну вы поняли.
Гордеев усмехается, снова отпуская меня и отходя назад. Чувствую себя почти прокаженной.
– Будем считать, это последствие удара. Забыли.
Я киваю, оглянувшись по сторонам, присаживаюсь и беру фолиант.
– Толковая библия, – читаю вслух. – Это, наверное, Прохоренко. Он у нас «Мир библии» вел.
– Возможно. Я вынесу книги в соседний кабинет.
Взяв их, Гордеев выходит, но возвращается не сразу. Наверное, не хочет меня видеть после случившегося. Ну и хорошо. Лучше даже, если вовсе не вернется. Но он, конечно, возвращается через пятнадцать минут. Заходит с двумя пластиковыми стаканчиками.
– Кофе в кафе отвратный, – замечает мне, – так что я взял чай.
– Спасибо, – киваю в ответ, он ставит стаканчики на стол.
Пока я продолжаю разбор, Роман Андреевич достает ноутбук и устраивается за столом спиной ко мне.
Я немного расслабляюсь, перебираю дипломники, попивая чай. Гордеев всю пару так и сидит за монитором, но когда звенит звонок с перемены на следующую пару, опускает крышку ноутбука.
– Думаю, на сегодня можно закончить, Завьялова, – говорит, разворачиваясь ко мне.
– Роман Андреевич, может, я еще посижу? – задаю вопрос. – Я бы поскорей с этим всем разделалась. Вы можете идти, я не буду ничего брать, честное слово.
Мужчина внимательно выслушивает мой ответ, а потом привычно безаппиляционно заявляет:
– Нет, идемте.
Вздохнув, поднимаюсь, откладывая дипломник. К тому моменту, когда выходим на улицу, народу уже почти не наблюдается.
– Идемте, – кивает он в сторону машины, я снова обреченно вздыхаю, но не прекословлю. Проще уступить в таких мелочах, а то у нас и так что-то все слишком странно.
– Отвезите меня на работу, – говорю в машине, – в салон.
Гордеев только качает головой, но ничего не говорит. До работы доезжаем быстро, мужчина тормозит возле входа, я мысленно чертыхаюсь – лишние разговоры мне ни к чему. Надеюсь, никто из ребят не обратит внимания.
– Завтра у вас сколько пар? – интересуется Роман Андреевич.
– Три, – отвечаю, начиная чувствовать
