из машины, я на всякий случай отошел подальше и огляделся. Вокруг не было видно ни души. Можно было начинать.
Погода в этот день выдалась замечательной. Солнце грело по-летнему, на голубом небе изредка проносились небольшие облачка. Выбрав одно из них, я попытался сосредоточился на своих чувствах, и, по возможности, воспроизвести их в том виде, каком они проявились на даче у Макса. Одновременно не выпускал из поля зрения облако, мысленно возносясь к нему и, как бы, ощупывая его ватную поверхность.
Серебряный звон возник где-то в глубинах сознания, медленно нарастая и успокаивая ум. Мысли исчезли сами собой. Странно, но дальше я делал все, что запланировал, но совершенно об этом не думал, будто шаги были записаны на какую-то особую пластинку, а сейчас просто воспроизводились в соответствии с прежними намерениями.
Чувства обострились. Я был наверху уже больше, чем на земле. Ощущение мягкого и липкого тумана показалось таким реальным, словно мне пришлось купаться в облаке от парогенератора.
И тогда я дал команду ветру. Он завел вокруг свой танец (не на земле, а там, в небе!), и туман в одно мгновение рассыпался на сотню клочков. Те, не сдаваясь сразу, попытались снова собраться в кучку. Наверно, вместе им было интереснее и привычнее, к тому же, как известно, создавать общину требуют и этапы эволюции. Но стихия оказалась сильнее: их снова рассеяло в пространстве на мелкие капельки.
Где только что находилось облако, сияла бездонная синева.
Мое мироощущение изменялось каждую долю секунды. Я будто расширялся во все стороны, теперь упираясь в стену лесополосы. Но это было не все. Требовалось довести дело до конца. Небольшое усилие воли – никаких слов, только эмоции! – и наверху засверкала «вьюга» небольшого вихря. Ее нити крутились, как на старинном веретене. И я позвал их к себе!
Веретено, сверкая серебристыми всполохами, медленно опускалось на яблоневый сад, видимое только мне. И только мне подчинявшееся! Это было настолько невероятно, что я ошалело смотрел на него и в нужное время забыл подать команду остановиться. В результате вихрь коснулся небольших деревьев и в секунду вырвал несколько штук с корнями. Их швырнуло в высь и растрепало на отдельные листики – словно испуганные мухи, те разнеслись в стороны. Поперхнувшись собственным молчанием, я поспешно пожелал, чтобы ветер дезорганизовался, и в ту же секунду веретено исчезло без следа, оставив после себя поломанные яблони…
Это было ни с чем не сравнимое ощущение победы! Оно распирало меня, заставляло вновь и вновь прокручивать в памяти картину эксперимента. Я даже сфотографировал на мобильник следы, оставленные вихрем: взъерошенная земля; ее куски разбросаны по траве. И поверх этого – ни в чем не повинные деревца, попавшие под горячую руку моего нового оружия.
Именно оружия, потому что с этого момента я сделался сильнее, и теперь не был просто боксерской грушей. Я мог кусаться в ответ…
Волнение и восторг, охватившие меня, должны были найти какой-то выход. И я позвонил Вике. Услышать ее голос сейчас,
