style="font-size:15px;"> – Это будет очень плохая идея, – произносит голос у меня за спиной.
Я даже не пытаюсь зажмуриться. Вся магия мира бессильна против него. Тонкие каблуки стучат по полу. С. отпускает мою руку и отодвигается. Я разглядываю леди А. с головы до ног. Без вызова. Всё в ней меня завораживает. И одновременно ужасает. Леди А., должно быть, привыкла производить такое впечатление. Она даёт мне время полностью прочувствовать, какое влияние оказывает на людей – и на меня тоже.
– Даже не пытайтесь нам угрожать, мисс Хант. Если вы используете свою власть против нас, вы горько пожалеете. Мы не обладаем вашей способностью, но имеем средства контролировать её.
– Чем докажете?
– Давайте, рискните. Попробуйте – и закончите свои дни в тюрьме. И не только вы, как я уже говорила. Ваш товарищ Нильс Стернберг с удовольствием составит вам компанию.
Её тон смягчается, под конец леди А. даже улыбается. Она знает, что я уже капитулировала.
– Вы великолепно справились с заданием.
– Зачем вы заставили меня это сделать? – задыхаясь, спрашиваю я.
Леди А. вздыхает.
– Демонстрация ваших невероятных способностей была очень убедительна. Вы произвели на нас впечатление.
Она неопределённо улыбается, совершенно не интересуясь моей реакцией. И отходит в глубину комнаты. В своём бежевом брючном костюме она почти сливается с интерьером.
– Когда наш друг доктор С. впервые рассказал нам о вас, – продолжает она, не оборачиваясь, – надо признать, мы сомневались.
Услышав, как леди А. говорит о себе во множественном числе, я сначала решаю, что она страдает манией величия. Но потом понимаю: дело в другом. Леди А. воспринимает себя как звено цепи, частицу этого государственного всемогущего «мы», где никто не существует сам по себе.
– Ваш дар поистине замечателен. Вы понимаете, какие необозримые возможности он открывает?
– Нет.
– Разумеется, да. Вы слишком умны, чтобы обманываться на свой счёт.
Она прикасается к стеклянной пластине, и с потолка спускается экран. На нём появляются кадры – столь же зловещие, как реальность. Тюрьма, бегущий человек. В момент падения моё сердце переворачивается, и я отвожу взгляд. Но звук, с которым железные пики вонзились в тело, заставляет меня подскочить.
– Вы очень чувствительны, мисс Хант, – вздыхает леди А. – Тем не менее на этих кадрах вы полностью соответствуете своей фамилии[2].
Её голос снова становится жёстким.
– Придётся привыкнуть. Пробная мишень была лёгкой. А вот теперь начинается ваша настоящая миссия.
Леди А. поворачивается к С., тот незаметно кивает. Экран исчезает.
– Действительно впечатляет, – повторяет она, словно обращаясь к самой себе. – Гораздо лучше, чем мы ожидали.
Она правда выглядит восхищённой. Её слова сталкиваются и смешиваются, их перекрывает навязчивый
Hunt (
