агентств (караван-баши). Пошлины при этом не превышали двух с половиной процентов от стоимости товара.
Правитель Коканда (1845—1875) Саид Мухаммад
Худояр-хан, фото из «Туркестанского альбома»
Решив таким образом вопрос с Кокандом, Кауфман намеревался заключить мирное соглашение и с Бухарой.
Ещё по пути в Ташкент Константин Петрович написал письмо эмиру Музаффар-хану, в котором уведомлял его о своём назначении и желании поддерживать мирные отношения с соседями. Кауфман рассчитывал по прибытии в Ташкент получить ответ на это письмо. Однако прошел месяц, а ответного послания всё не было. Позже выяснилось, что Музаффар-хан вел в это время переговоры с турецким султаном, рассчитывая на его помощь в борьбе с Россией. Переговоры ни к чему не привели, и в декабре 1867 года к Кауфману, наконец, прибыл бухарский посланник мирахур (должностное лицо в Кокандском ханстве) Муса-бек. В письме, которое он привёз говорилось, что эмир получил письмо генерал-губернатора и посылает своего человека для передачи условий мирного соглашения. Однако, к удивлению Кауфмана, никаких условий – ни письменных, ни устных – у Муса-бека не оказалось. Приняв это за недоразумение, Константин Петрович пишет новое письмо в Бухару, в котором просит вновь рассмотреть и ратифицировать условия мирного договора.
Прошёл декабрь, январь, февраль, а ответа из Бухары всё не было. Наконец в начале марта на имя генерал-губернатора пришло письмо от бухарского куш-беги (первого министра), в котором в туманной форме и с восточной витиеватостью не давалось никакого определённого ответа.
Кауфман не обиделся – он был достаточно тактичен и миролюбив. Желая во чтобы то ни стало сохранить мир в регионе, он пишет эмиру новое подробное письмо, в котором вновь подчёркивает значение мирного соглашения между двумя государствами. Спустя некоторое время в Ташкент приходит известие, что эмир Музаффар в Кермине провозгласил «джихад», священную войну, против неверных.
Эта новость застала генерал-губернатора в день его отъезда в Петербург, откуда он должен был привезти семью: «Генерал Кауфман, садясь в тарантас, чтоб ехать в Петербург, – пишет в одном из своих писем консул в Кашгаре Н. Ф. Петровский, – узнал о намерении эмира начать враждебные действия; вместо путешествия в Петербург пришлось отправиться к Самарканду».
Не хотелось Кауфману начинать своё правление с военных действий, но обстоятельства требовали решительности.
В середине апреля 1868 года генерал-губернатор с отрядом в 8300 человек, при 16 артиллерийских орудиях, выступает в поход.
Глава третья
В апреле 1868 года многотысячная бухарская армия, оставив за спиной Самарканд, направилась к реке Зеравшан. Кауфман со своим отрядом выдвинулся навстречу. Перед самым столкновением русские
