Никита отложил газету на подоконник. Главное инфа, Артём.
– Слышь, я не люблю, когда меня всякие пузатые финтикляи оставляют в дураках, – пусть даже это игра тошнотворных очкариков.
– СИЗО научило тебя играть. Так что не переживай, сделаем их, – приободрил Никита и улыбка тут же сползла с его лица. Короче, Тем с дев… С Ликой все будет хорошо. Не надо ее тебе разбалтывать. А вот шахматистов. У тех богатство без края.
– Э, да ну ладно.
– Что?
– Ты че раскраснелся та? Назвал ее имя вслух и поплыл! Только не говори, что ты вляпался?
– Нет, я не влюбился, – сердито отрезал Никита, потрепав свисающий с подоконника край газеты.
– Ну, ну. Гляди мне. Это брат – плохая тема. – Артём подошёл к Никите, обвивая длинными худыми пальцами холодный стакан с виски, и похлопал его по плечу, неприятно сжав ключицу.
Никита отвёл взгляд в окно. Стёкла немного оттаяли, и он увидел, как у могильного холма, среди редкого льда плескалась синяя вода, глубокого озера Меларен. Ветер закручивал маленькие барашки волн.
– Мне надо выйти кое-куда, – Никита встал, откинул руку товарища, придвинул стул к белой штукатуреной стенке.
– Ты чего раскис?
– Я в полном порядке. А ты, похоже, успел напиться.
– Только не заводи эту шарманку снова.
Никита рукой нащупал под пружинистой кушеткой обувь и сел на свою застеленную кровать, сунул правую ногу в ботинок.
– Куда намылился? – спросил Тема, когда Никита уже стоял на выходе, накидывая чёрную парку на плечи.
Тема стоял уже без футболки. Высокий и худощавый. Жилистое телосложение бегуна. В правой ладони болтался пустой стакан.
– Хочу подышать свежим воздухом, чтоб надрать этих дипломатов в шахматы.
– А-аа. Давай старичок. А то я и впрямь охмелел. Наверное, вздремну часик.
– Договорились. Как приду, разбужу тебя.
Никита хлопнул дверью и остался в пустом коридоре, окрашенного в приторно зелёный цвет, с белым, как снег потолком, на котором через каждые три метра красовались конической формы прозрачные плафоны.
Никита тихо пошаркал не зашнурованными ботинками вперёд, с разнузданными языками, утопая ногой в мягком ворсе, узкой ковровой дорожки.
Длинный коридор упирался в небольшой застекленный холл с лифтами. Там, где находился центральный вход в клинику, состоящую из четырёх главных и одного подвального этажей. На металлической доске, ввинченной шурупами в белый камень, с правой стороны, было выгравировано бело-розовыми буквами: «Privat klinik med experimentell terapi» – частная клиника экспериментальной терапии.
Приблизившись к выходу, Никита резко обернулся. Ощущение, будто кто-то за ним следит.
Коридор был пуст. Кроме электрического шепота, колеблющихся звуков, вырывающихся наружу из-под стеклянных плафонов, ничего больше не было слышно. Будто все легли спать или умерли.
Никита
