придурка, пока он не заработал себе тело Пляжной бески.
Маха и Эпона, поняв что скандал с сыном Императора Карфагоса заставит их папика встать на крыло и уйти за Грань Миров, тут же сорвались с места и убежали в сторону Портальной площадки. Князь Марий, проводив глазами двух конвойных упырей, сопровождающих полосатого Альбионского кота, услышал:
– За дочкой присмотри.
На что полковник Кирилл Купоросов, усмехнувшись, крикнул вслед полосатому Альбионскому коту:
– Матроскин, твоя дочка тебя в соседней камере дожидается. Всё для тебя друган.
– Купорос, не я, так мои внуки тебя поджарят, – крикнул Альбионский кот.
– Сначала своих детей научись делать, – крикнул полковник Купоросов.
Но хорошее настроение полковнику Кириллу Купоросову испортила упёртое в пах кривое лезвие эпоны.
– Кирюша, я даже Махе таких вещей не прощаю, – напомнил Князь Марий. – Так что там Мишина дочь натворила?
– Банк со стрельбой на Альбионе ограбила, – пролепетал полковник Купоросов.
– Приведёшь её на Скотобойню, – приказал Князь Марий. – И пусть Зайка Салтыкова тоже присутствует. И не надо трепать языком. Научный мир тебя помянет и забудет, а серым всё равно чем ширяться. Ещё раз узнаю, что ты торгуешь из-под полы «Достоевским», сошлю к твоему другу Прорубщику в качестве секретарши.
– Я не знаю, где он достал мой препарат, – произнёс полковник Купоросов. – Но он очень недоволен своим отцом. Будь осторожен и не садись с ним в карты играть.
– Если он меня выкупит, то это будут мои проблемы, – прошипел Князь Марий. – А если станет известно из чьёго сейфа был украден «Достоевский», Замшелый Пенёк тут Санитарный день устроит. А теперь иди и не просто иди, а бегом в лабораторию и чтобы через час там даже лабораторными мышами не пахло.
Когда полковник Купоросов убежал в сторону Института Малахая, Князь Марий вытащил айфон и, набрав номер, произнёс:
– Серёжа, ты? Пора по долгам платить. А ты на те деревянные ноги, что в сейфе хранишь посмотри и поймёшь. И пусть твои Карпатоские дружки тоже подъедут на Цирцею.
Сомнения полковника Васина
Захлопнув тонкую папку, в которой лежали донесения ефрейтора Спичкиной и отписка особиста женской разведшколы соседней дивизии, полковник Васин отошёл к окну и закурил папироску.
Дело, которым занялся полковник Васин по просьбе разветотдела дивизии, для кого-то пахло орденом, а для кого-то – трибуналом. Дело было в немецком шпионе, который под видом сбора продовольствия с населения раскатывал вдоль фронта и даже проникал в прифронтовую полосу, где ему по должности было нечего делать.
Соседняя дивизия вела наступление и это позволяло шпиону наглеть. Но попытка обратить внимание Особого отдела дивизии
