Только, зачем ты спрашиваешь? Мой ответ тебе мог быть неприятен. А я не хочу тебе причинять боль. Все это в прошлом.
– Нет – нет, я не ревную к той, которой больше нет. Просто, мы никогда не говорили об этом. Мне интересно…
– Что именно интересно? Как мы познакомились?
– И это тоже. Всё, что с тобой связано. Ведь и та женщина является частью твоей жизни.
– И не малой частью, – Лео достал из комода альбом для фотографий в кожаном переплете.
– Садись рядом, родная. Буду знакомить тебя с семьей. Вот посмотри, это моя мама, – с фотокарточки улыбалась красивая, статная женщина в простом, льняном сарафане. Хоть фото было и черно-белое, потрёпанное временем, Дани обратила внимание на её глаза и глубокий взгляд. Он был ей так знаком.
– У тебя глаза мамины, да? – улыбнулась она.
– Да, малышка. И глаза, и улыбка, и рост. Но, характер определенно от папы. Мама была очень ранимая, робкая женщина. Я не представляю, как она вырастила из меня нормального человека, я таким болваном был. Она терпела все мои идиотские детские выпады. Бедная моя… – Лео провел пальцем по фото, затем перевернул страницу.
– А, вот и папа. Сельский комбайнёр. Простой рабочий мужик. Народ так удивлялся, откуда у него, деревенского, такая необычная фамилия. И никто ж не верил, что его отец – то ли испанец, то ли итальянец. Папа сам не знал до конца, дедушка умер практически сразу после рождения папы. Моя бабушка взяла его, и уехала из города прямиком домой, в деревню. Она мне часто рассказывала про Европу, про потрясающие места, вселила в мою голову мечут о путешествиях. А тогда мои путешествия заканчивались в радиусе крыш всех сельских домов. За что регулярно получал от родителей.
– Хулиган, – ласково сказала Дани.
– О, еще какой, – перевернув страницу, Лео остановился на портрете Анны, его жены, – ты хотела посмотреть. Вот, взгляни, это Анна. Здесь она едва старше тебя. Уже после вручения диплома.
– Очень привлекательная девушка. А ее украшения, откуда такая редкость для того времени? – поинтересовалась она.
– Анна была из очень обеспеченной, известной семьи, я тебе говорил. И мне, чтоб не казаться нахлебником, приходилось трудиться в поте лица. Я мечтал заработать на большой дом, крутые авто и красивую жизнь без помощи ее семьи. Собственно, кое-что я успел еще при жизни Анны. Моя карьера росла стремительно. В ущерб семье, к сожалению. После её смерти, меня окутало жуткое, грызущее чувство вины. За то, что я оставлял ее без должного внимания. Без себя надолго оставлял, – Лео замолчал.
– Прости, я не хотела, чтоб ты расстраивался. Если бы я знала…
– Нет, милая, все в порядке. Жизнь полна разных красок. А моя вообще словно палитра сумасшедшего художника.
Следующая страница была пуста.
– Я оставил место для фотографии ребенка, но увы, – голос Лео дрогнул.
– Могу себе представить, как ты его ждал.
– Действительно, очень долго. Анна лечилась от бесплодия. Которого,
