а там посмотрим.
На следующий день встали рано. После завтрака собрали лагерь, связались и начали подъём по фирну в кошках. Ветер временами крутил морозный снег, вспыхивающий искорками на утреннем солнце. По мере подъёма склон становился круче. Подъём в три такта – ледоруб и две ноги. Каждый раз забиваю ледоруб по самую головку – вдруг опять что-нибудь повторится с Ларой. Но нет, сегодня без приключений.
Через три часа были на перевале. Вчерашний инцидент как-то забылся. Написали записку, положили в тур, съели традиционную плитку шоколада. Эдик делает снимки для отчёта.
– Ребята, посмотрите, Казбек!
Две вершинки вулкана- пятитысячника в белых снежных флагах, ниже – вулканический зуб, рядом с нами – снежная шапка вершины Суатиси, ещё какие-то вершины. Мы стоим, очарованные панорамой… Большинство ребят в этом районе в первый раз.
Нарушая благодушие, напоминаю, что основная трудность перевала на спуске… Снежный склон сразу круто уходит вниз и через 300 метров подсекается глубокой и широкой подгорной трещиной, которую нужно аккуратно перепрыгнуть. Я подробно объясняю ребятам и Ларе, что нужно делать с ледорубом, сколько выбрать верёвки, как прыгать в кошках, чтобы не вывихнуть ноги и т. д. Говорю спокойно и уверенно, как бы подчёркивая, что у Лары с этой трещиной будет всё в порядке, хотя в душе оставались сомнения…
Первым подойдя к трещине, я выбрал несколько метров верёвки, связывающей нас с Ларой, попросил её застраховаться ледорубом. Затем я прыгнул, чуть-чуть не рассчитал, ибо ноги оказались в трещине, а руки – на нижнем её краю. Одним рывком я выпрыгнул из неё, как из окопа, и очутился на склоне в метре ниже трещины.
Я посмотрел вверх. Лара с расширенными от страха глазами смотрела на мои манипуляции. Я забил ледоруб в снег и выбрал через него всю верёвку.
– Страховка готова! Прыгай! – кричу.
То ли Лара не подошла достаточно близко к верхнему краю трещины, то ли плохо оттолкнулась при прыжке, но случилось то, что случилось: Лара не допрыгнула до нижнего края трещины и совершенно неожиданно для меня головой вниз угодила в неё. Быстро выбирая на себя верёвку, я с удивлением наблюдал необычную картину: из трещины показались Ларины ноги, потом вся она. Перевалив через край и кубарем скатившись по снегу ко мне, Лара встала на ноги, отряхнулась от снега, попросила меня отвернуться и… вырвала в снег.
Наши приключения, кроме меня, никто не видел, ибо наши две первые связки давно спустились вниз и, будучи уверены, что с нами ничего плохого не произойдёт, исчезли за поворотом ледника.
Лара дрожала мелкой дрожью точно так же, как вчера перед перевалом. Бледная и испуганная, она стеснялась своего страха, всего, что только что произошло с ней.
– Никому не говори, – попросила она.
Мы медленно спускались по следам нашей группы. По дороге я обдумывал случившееся. Каждый альпинист
