непонятным»[72].
По версии Редера, Имперская хрустальная ночь вызвала «общее возмущение на флоте, и многие офицеры… в разговорах со мной выражали свой протест против этих акций» и «указывали на тот негативный эффект, который эти антиеврейские выступления будут иметь на зарубежное общественное мнение». Среди тех, кто выразил недовольство или даже личный протест, Редер называет начальника управления кадров контр-адмирала Патцига, начальника штаба главнокомандующего ВМФ капитана 2-го ранга Шульте Ментинга, адмирала Форстера, капитанов 1-го ранга Лютьенса и Деница[73].
Депортация мужчин-евреев из Регенсбурга в концлагерь Дахау, 1938
Почти теми же словами реакцию на события 9–10 ноября 1938 года описывает Дениц в своих мемуарах, увидевших свет в 1958 году, через год после публикации воспоминаний Редера: «Мы, офицеры, безоговорочно отвергали бесчинства против евреев, которые позднее достигли апогея во время Хрустальной ночи. Утром после 9 ноября 1938 года я поехал к своему начальнику командующему флотом адмиралу Бему и сообщил ему, что такого рода происшествия должны вызывать порицание порядочных офицеров. Я предложил ему передать это главнокомандующему ВМФ, чтобы он был уверен в поддержке с тыла, если он будет высказываться против этих бесчинств перед руководителями государства. Я предполагал, что он поступит именно так. Я разговаривал с командующим флотом как капитан 1-го ранга и одновременно как руководитель подводного флота от имени своих офицеров. Командир торпедных катеров капитан 1-го ранга Лютьенс, который позднее, будучи командующим флотом, погиб на «Бисмарке», предпринял такой же шаг. Только теперь из воспоминаний гроссадмирала Редера я узнал, что командующий флотом действительно сообщил о наших протестах главкому ВМФ»[74].
Шеф ОКВ генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель (1938-1945)
Редер «лично и в решительном тоне представил факты Гитлеру, указав не только на преступный характер этих выступлений, но и на ущерб для престижа Германии, который они непременно вызовут». В ответ он услышал подтвержденные Герингом лживые заверения нацистского вождя в том, что «его планы и политика, а также его личные чаяния были разрушены этими вспышками беззакония», что «они представляют собой только народное возмездие за смерть сотрудника германского посольства в Париже, который был убит евреем», что «руководители партии утратили контроль за ситуацией» и, наконец, что он, Гитлер, «не только не давал добро на действия толпы, но и ничего не знал о них вплоть до того момента, когда разразились погромы». Если верить Редеру, то он «был ничуть не удовлетворен этими объяснениями», но больше ничего предпринять не мог[75].
В сухопутных войсках расправа с евреями вызвала негативную реакцию командующего 1-й группой армий генерал-полковника Федора фон Бока[76]. Но ни ОКВ во главе с Вильгельмом
