нарушителями мира и покоя. Последних демонстрантов, распевающих гимны протеста и демократии, разогнали 11 декабря. После них остались разобранные баррикады, зонтики и плакаты. На огромной оранжевой растяжке была надпись: «Это только начало». Такое мнение разделяли многие. Когда схлынула первая волна разочарования, оказалось, что на самом деле «Движение зонтиков» оказало огромное влияние на политическую жизнь Гонконга. Оно вовлекло в политику молодой электорат, который считали апатичным и пассивным.
Эффект проявился два года спустя на выборах в парламент, где была зафиксирована рекордная явка более двух из семи миллионов гонконгцев, проголосовали за депутатов, выступавших за демократию и против Пекина15. Через три месяца после сентябрьских выборов ненавидимый многими глава гонконгской администрации Люн Чун Ин, против правления которого и протестовали демонстранты, объявил, что не собирается выдвигаться на второй срок. Почти все демократические активисты посчитали это победой16.
Протесты оказали такое огромное влияние на общественную жизнь в Гонконге, что уже сейчас по праву считаются одним из поворотных событий в истории города. Запомнится это событие не только тем, что организаторам удалось вывести на улицы сотни тысяч человек, но, прежде всего, общественной дискуссией, обсуждением требований демонстрантов и выражением солидарности с ними в относительно независимых гонконгских СМИ. А главное – в интернете.
Именно в интернете независимость Гонконга из маргинальной идеи превратилась в главный вопрос, определяющий местную политику. В социальных сетях впервые появились и распространились публикации нового формата, ориентированные на так называемое поколение зонтиков. Устояв перед массированной атакой пропекинского истеблишмента, новая поросль молодых депутатов смогла с помощью Facebook и мессенджеров достучаться до избирателей, мобилизовать демонстрантов и проявить с ними солидарность.
За двадцать пять лет до этого в другом китайском городе на улицы тоже вышли студенты17. Политическая обстановка в Пекине в 1989 году была чем-то похожа на Гонконг за несколько месяцев до появления Движения зонтиков, и там молодежь тоже требовала политических реформ и изменения курса. Студентов в Гонконге не было бы без свободной прессы и университетской автономии, которые гарантировала конституция города, а также принцип «Одна страна – две системы». Так же точно протестное выступление на Тяньаньмэнь не состоялось бы, не случись в Китае до этого нескольких лет открытости и гласности. Многие студенты, вышедшие тогда на площадь, смотрели в 1988 году телепередачу «Речная элегия». В ней речь шла о том, что Китай – безнадежно отсталая страна с репрессивным правлением, звучали призывы к реформам по западному образцу и модернизации. «После завершения культурной революции повсюду возникали либеральные идеи, – рассказывал много лет спустя легендарный китайский журналист Ян Цзишэн. – Либерализм выступал против однопартийной
