также был недоволен ими.
– Я смотрю, вы до сих пор делитесь рабочими моментами и большим нескончаемым опытом?! – поинтересовался Макс. – Не надоело?
Оба стояли с опущенными глазами и не знали, что сказать.
– Я просто хочу понять, что вы делите? – продолжил Макс. – Вы ведете себя как дети, которые увидели конфету и дерутся друг с другом, чтобы заполучить ее первыми. В данном случае конфета – это что?
Молчание продолжалось.
Макс заговорил снова:
– Ладно. В первый раз у вас в руках было печенье, сегодня – пистолет. А дальше что?
– Я ни с кем не соревнуюсь. Мне это не нужно. Роуз никак не может успокоиться и видит во мне какого-то соперника, – первым ответил Мэтт.
– Что? Соперник? Это смешно! – возмутилась Роуз. – Ты просто чего-то боишься и никак не можешь успокоиться. И поэтому каждый раз говоришь мне гадость, потому что тебе так легче.
– Я больше не собираюсь говорить! – сказал Мэтт. – Я устал от тебя.
– Я больше не хочу это слушать. Мне надоело слышать постоянные оскорбления от тебя. Я ухожу, – ответила Роуз и первая вышла из помещения.
А за ней следом вышел Мэтт и принципиально пошел в другую сторону.
«Вот и поговорили», – заключил Макс.
А ровно через две недели Мэтт и Роуз вновь встретились в комнате для стрельбищ. Они стояли с пистолетами в руках и стреляли по мишеням. Оба были недовольными и сердитыми. Больше двух недель им не удавалось раскрыть ни одного дела, и от этого злились, выпуская пар. На этот раз они одновременно заявились в предпочтительном месте и, не сговариваясь, стреляли по мишени как придется, даже иногда не попадали в цель. Но их это явно волновало меньше всего. Сейчас они упражнялись в быстроте, кто первый быстро отстреляется и перезарядит пистолет. Рядом стояла коробка с маленькими патронами. Роуз закончила стрелять и потянулась к коробочке как можно быстрее набрать себе пуль. Мэтт не отставал и тоже принялся вставлять в обойму пули, отодвигая руку Роуз, чтобы быстрее успеть зарядить пистолет. Но Роуз не стерпела и гневно произнесла:
– Ты здесь не один. Нечего отодвигать мою руку. Мог бы прийти в другой день. Сейчас мое время.
– Да неужели! – удивился Мэтт. – Это кто сказал? Где написано, что сейчас время Роуз? – Он насмешливо посмотрел на пол, на стены и развел руками: – Что-то я не вижу здесь объявления!
– Можешь дальше быть посмешищем, тебе идет, – посмеялась Роуз, прицелилась и стала стрелять, заглушая мужской голос.
Наконец-то шум прекратился и послышался возмущенный голос Мэтта:
– Что ты себе позволяешь вообще? Как ты разговариваешь и ведешь себя с начальством?
Она сняла наушники и, перезаряжая пистолет, дерзко ответила:
– Рабочий день давно закончился, и нет никаких начальников. Здесь все равны.
Мэтт
