на зад, не зная, реветь от обиды или рычать от злости.
Р-р-резец мне в стило!
Из зала выплыла Кукусильда. Карлики тащили за ней куплено-отобранные книги. Купчиха подбрасывала на ладони мой кошель. Проходя мимо, она приостановилась и, вытянув из него монетку, кинула мне под ноги.
– На леденец хватит, – осклабилась тётка и, виляя необъятной задницей, скрылась в рыночной толчее.
У-у-у-у, злыдня! Да чтоб тебя перевернуло и подбросило! Чтоб ни один покупатель за год не зашёл, а если зашёл, так не расплатился! Чтоб тебе ни в одно платье не влезть, чтоб… чтоб…
Яростных пожеланий было так много, что мозг не успевал додумать их до конца. Это же надо так вляпаться! Прав был Бальтазар, не стоило сюда соваться… Ну ничего, отольются кошке мышкины слёзки. Вот как пролезу в её лавку, а ещё лучше в дом, как понарисую художеств на стенах несмываемой краской!!! Да таких, чтоб по ночам светились! Или пикси приважу, пусть разнесут всё внутри!
Я поднялась, потирая отшибленный копчик, сунула в карман брошенные конкуренткой деньги. Нечего разбрасываться, ещё пригодятся. Привратника там подкупить, когда в дом к ней лезть буду, или… Богини! Что я несу? Какого привратника? Это раньше можно было очертя голову творить что попало. Невольно фыркнула, вспоминая взлом Бальтазарова стола и явление бравого чародея в полотенце. А теперь – нет. Нынче я почтенная деловая панна, значит, и месть следует продумать в том же духе.
В животе голодно заурчало. Но вблизи меня торговали лишь жареными пирожками, чей тошнотворный запах отбивал всякую охоту к еде. Ну, разве что с ежевикой был более или менее съедобен. На нём и остановилась.
Бредя по рынку и неэстетично облизывая жирные пальцы, измазанные в ежевичном варенье, я настолько погрузилась в мрачные мысли и планы мести противной купчихе, что даже не смотрела по сторонам. Долго так продолжаться не могло. Конечно, ваша покорная слуга тут же на кого-то налетела.
– Эй, де Керси! Ты хоть иногда под ноги смотришь?! Идёшь, как в воду опущенная, – возмущённо замахал передо мной руками Конрад Мыш, недоброй памяти маг-образумленец, всучивший нам очумелый диван, до полусмерти перепугавшего Врочека и порвавшего штаны Вильку. – Или ты после потопа в таверне такая пришибленная?! – он визгливо расхохотался собственной дурацкой шутке.
Честное слово, лучше бы ему не вспоминать про безобразие, учинённое у Румпеля! Ваша покорная слуга и без того была на взводе, а тут представился такой случай спустить пар.
– А не по твоей ли милости начался тот потоп, Мыш! – прошипела я не хуже змеюбря, наступая на Конрада. – Может, стребовать с тебя за моральный ущерб, и за диван, и за испорченную одежду? Румпель будет рад!
Я наступала на незадачливого чародеишку, тесня его к стене. Мыш, углядев в моём лице нечто, предвещавшее ему хорошую трёпку, прикрылся туго набитой холщовой сумкой, которую до этого сжимал в руках.
– Д-де К-керси, ты чего? – заикаясь, пролепетал он. – Я ж извинился тогда…
– Ах,
