аллею, где было полно людей: фотографировались, прогуливались с детьми, шли, взявшись за руки. Конечно же, многие из них были в темной одежде. Невозможно понять, кто именно был в саду.
Может, мне вообще показалось. Я пыталась убедить себя, что это история Розалинды так на меня повлияла и встреча со странным типом.
И все же, несмотря на ужасную жару, я дрожала.
Глава 10
Он
Я постоянно представлял себе смерть моих родственников. Например, подъезжаю я к просторному дому в пригороде, а он охвачен огнем – то ли утечка газа, то ли замыкание, – и все члены отвратительной семейки заперты внутри. Или как я сам добавляю в еду крысиный яд, а потом смотрю, как они медленно задыхаются.
Опасаясь повторения судьбы Рональда Дефео – убийцы из Амитивилля, застрелившего своих родителей, двух сестер и двух братьев, – я обратился за профессиональной медицинской помощью. В течение первых пяти минут приема психиатр сказал все, что мне нужно было знать: неуместные мысли (он называл их «навязчивыми») – это нормально, и они не означают, что я кого-то убью. Затем он добавил, что у меня есть нерешенная обида по отношению к семье, и предложил назначить еженедельные консультации за двести долларов в час. Я и без доктора знал, что родные меня раздражают, поэтому отказался. Вот оно мне надо – сидеть и выслушивать советы по налаживанию отношений с семьей от какого-то незнакомца? Мои близкие, в особенности родители, по эмоциональному интеллекту недалеко ушли от кошек. Они знали, что я чувствую, просто им было плевать.
Если бы не моя любовь к удобствам, я бы давно сбежал от них, однако ради денег, которые они мне давали, я переносил муки регулярных семейных ужинов в родительском доме. Приходили мои братья с женами и детьми, и все вместе мы делали вид, будто представляем собой настоящую ячейку общества.
Выдерживать эти встречи, не прикончив себя или кого-нибудь другого, было крайне сложно. Отец непременно доставал меня советами по поводу работы, а мать комментировала мою личную жизнь, точнее, ее отсутствие. Каждую неделю она жаловалась, что я никак не могу порадовать ее внуками, после чего Тэг, средний брат, обязательно добавлял: «Может, у него есть дети, только мы о них не знаем». Эта дурацкая шутка ему не надоедала, тем более отец и старший брат Саймон всегда одобрительно смеялись, мать возмущалась, а мне казалось, что я застрял во временной петле.
Эти вечера были настолько однотипны, что я мог в мельчайших деталях предсказать, о чем пойдет беседа, что приготовит мать и сильно ли она напьется. Поэтому когда Ли, жена Саймона, спросила, нет ли у меня кого на примете, я приготовился дать стандартный ответ: мол, хочу пока что сосредоточиться на карьере. Но не успел я открыть рот, как Эстер, семилетняя дочка Ли, вставила:
– Зачем ты все время его об этом спрашиваешь? Сама же знаешь, он отталкивает от себя людей.
Ли хватило приличия изобразить смущение, ведь Эстер наверняка повторяла слова, услышанные от родителей, тогда как все остальные согласно закивали.
– Вообще-то,
