если ты думал, что это я, – продолжал гость, ставя в угол палку и кладя шляпу на стул, – то позволь тебе сказать, милый Жерар, что с твоей стороны не очень-то любезно заставлять меня дожидаться.
– Идите, Жермен, – сказал Вильфор.
Слуга удалился с выражением явного удивления.
XII. Отец и сын
Господин Нуартье, – ибо это действительно был он, – следил глазами за слугою, пока дверь не закрылась за ним; потом, опасаясь, вероятно, чтобы слуга не стал подслушивать из передней, он снова приотворил дверь: предосторожность оказалась не лишней, и проворство, с которым Жермен ретировался, не оставляло сомнений, что и он не чужд пороку, погубившему наших праотцев. Тогда г-н Нуартье собственноручно затворил дверь из передней, потом запер на задвижку дверь в спальню и наконец подал руку Вильфору, глядевшему на него с изумлением.
– Знаешь, Жерар, – сказал он сыну с улыбкой, истинный смысл которой трудно было определить, – нельзя сказать, чтобы ты был в восторге от встречи со мной.
– Что вы, отец, я чрезвычайно рад; но я, признаться, так мало рассчитывал на ваше посещение, что оно меня несколько озадачило.
– Но, мой друг, – продолжал г-н Нуартье, садясь в кресло, – я мог бы сказать вам то же самое. Как? Вы мне пишете, что ваша помолвка назначена в Марселе на двадцать восьмое февраля, а третьего марта вы в Париже?
– Да, я здесь, – сказал Жерар, придвигаясь к г-ну Нуартье, – но вы на меня не сетуйте; я приехал сюда ради вас, и мой приезд спасет вас, быть может.
– Вот как! – отвечал г-н Нуартье, небрежно развалившись в кресле. – Расскажите же мне, господин прокурор, в чем дело; это очень любопытно.
– Вы слыхали о некоем бонапартистском клубе на улице Сен-Жак?
– В номере пятьдесят третьем? Да; я его вице-президент.
– Отец, ваше хладнокровие меня ужасает.
– Что ты хочешь, милый? Человек, который был приговорен к смерти монтаньярами, бежал из Парижа в возе сена, прятался в бордоских равнинах от ищеек Робеспьера, успел привыкнуть ко многому. Итак, продолжай. Что же случилось в этом клубе на улице Сен-Жак?
– Случилось то, что туда пригласили генерала Кенеля и что генерал Кенель, выйдя из дому в девять часов вечера, через двое суток был найден в Сене.
– И кто вам рассказал об этом занятном случае?
– Сам король.
– Ну, а я, – сказал Нуартье, – в ответ на ваш рассказ сообщу вам новость.
– Мне кажется, что я уже знаю ее.
– Так вы знаете о высадке его величества императора?
– Молчите, отец, умоляю вас; во‐первых, ради вас самих, а потом и ради меня. Да, я знал эту новость, и знал даже раньше, чем вы, потому что я три дня скакал из Марселя в Париж и рвал на себе волосы, что не могу перебросить через двести лье ту мысль, которая жжет мне мозг.
– Три дня? Вы с ума сошли? Три дня тому назад император еще не высаживался.
– Да, но я уже знал о его намерении.
– Каким это образом?
– Из письма с острова Эльба, адресованного вам.
– Мне?
